Дети Богов

Ялов Вячеслав

Каро обнял матушку, ощутив прилив утерянных в тронном зале спокойствия и уверенности.

К приходу молодого человека Аретуса организовала интимную атмосферу, затейливо расставив свечи для создания приглушенного света и разлив по чашам вино из амфоры 39 , находившейся в тайнике ее родителей. Посвежевший Икарос вернулся к любимой через полчаса, предвкушая долгую ночь.

– Насколько разумно пить перед грядущими тренировками? – Рета заметила перемену настроения, но разговор об этом решила не заводить.

39

Большой,

суживающийся книзу узкогорлый сосуд с двумя ручками, состоящий из глины

– Капля здоровью не повредит.

Они сделали по глотку терпкого напитка.

– Хочу показать тебе метку. – Не дожидаясь согласия, девушка сняла с Каро пояс с ножнами, усадила его на апоклинтр, и подняла край хитона до самого живота, оголив все, что находилось ниже.

Он облизнул губы и притронулся к грубой коже. Расположенная на бедре лоза, с растущими на ней крупными листьями, опоясывала исполненный в точности до малейших деталей Трезубец Посейдона, направленный острием вверх, прямо к пупку. Юноша хотел рассмотреть рисунок получше, но его взгляд постоянно соскальзывал выше – он больше не мог и не хотел сдерживать желание близости. Резко поднявшись на ноги, Икарос одним движением сорвал с красивого женского тела хитон, полностью оголив Рету, схватил ее за ягодицы и поднял на руки, крепко прижав к себе и страстно поцеловав в губы. Горячая и пылающая любовь охватила их с ног до головы.

Аминтас

– Почему ты так жесток ко мне? – Лежащей на груди мужа Десме не давала покоя мысль, что он вновь отправляется в плаванье.

– Ты здесь ни при чем. – Амин рассматривал ночное небо за окном. – Я не могу спать спокойно, пока неподалеку отсюда существует неизведанная мною угроза, как и не имею права допустить развития событий, при котором она доберется до Афемеона и затронет мирный люд. В том числе тебя и Зойла.

– Есть множество других навархов, которые могли бы справиться с этой задачей. Не надо отговорок, я знаю, как проходят ваши встречи с Прометеем. Это ты уговорил его, ты предложил ему свою кандидатуру.

– Да. – Аминтас не стал увиливать. – Потому что хочу разобраться с этим лично. Я не привык перекладывать свои обязанности на кого-то другого.

– У тебя есть и супружеские обязанности. О них ты почему-то совсем забыл.

– Ты знала, за кого выходишь, знала, какими затяжными могут быть дозоры, и добровольно согласилась на томительное ожидание.

– И сегодня за свою верность я получила пропитанные безразличием слова и новость о еще одном морском путешествии.

Аминтас устало вздохнул, вылез из-под Десмы и повернулся к ней спиной.

– Пора спать.

– Ты все еще любишь меня? Испытываешь ко мне хоть что-нибудь? Я так давно не слышала от тебя теплых слов, так давно не знавала твоего сильного тела, что уже и забыла какого это. Теплятся ли в Аминтасе Ликайосе еще чувства, или служба поглотила его с потрохами?

Мужчина обернулся и навис над женой, принявшись нежно гладить ее по щеке.

– Дес, я просто очень боюсь. Впервые за долгое время меня окутал страх перед неизвестностью. Я не могу думать ни о чем, кроме этого – заслуженный отдых дома будет сравним с заточением в темнице. Прости, Дес. Я обещаю, что после возвращения полностью посвящу себя семейной жизни. В частности тебе. – Он поцеловал ее в губы и лег обратно, с непередаваемым удовольствием погрузившись в сон.

Женщина тупо смотрела в потолок, терзаемая охватившей ее душевной болью. Она чувствовала, что дело вовсе не в страхе. У Амина и раньше бывали тяжелые дозоры, которые беспрерывно следовали друг за другом и растягивались на длинный и напряженный год, но

он всегда находил силы и время, чтобы уделить ей внимание. «Может, я перестала его привлекать?» Она заглянула под покрывало, на свою маленькую, но в силу возраста уже висящую грудь, на белые полоски растяжек в районе бедер, на немного выпирающий животик и едва не проронила слезу от досады. «Я больше не возбуждаю его, – с горечью подумалось ей. – Должно быть, какая-то молоденькая шлюха ублажает моего мужа на корабле!» Обида за мгновение сменилась на гнев, и у Десмы появилось резкое желание поколотить лежащего рядом Аминтаса, вцепиться ему в горло и душить до тех пор, пока он не сознается в измене.

Она закрыла глаза, громко выдохнула и привела дыхание в норму, успокоившись так же быстро, как и возбудившись. Ее истерика лишь все усугубит, сбив мужа с толка. Не следует забивать Амину голову новыми переживаниями перед тем, как ему придется держать в руках меч и отчаянно сражаться за свою жизнь – Дес с толком и расстановкой расспросит его обо всем после возвращения, а до тех пор ей предстоит мучиться в догадках.

Женщина перевернулась на бок и предалась воспоминаниям об их первой встрече. Аминтас тогда носил длинные волосы и славился непомерным количеством девушек, побывавших в его постели, которых могучему красавцу даже не приходилось соблазнять – они сами раздвигали перед ним ноги. Он был оправдано высокомерен, весел и слегка заносчив, из-за чего отец, являвшийся в то время навархом, частенько отчитывал находившегося в его команде сына, требуя от него терпения и внутренней гармонии.

Однажды их корабль возвращался из дозора и пришвартовался у скромного острова под названием Великан, прозванного в честь поистине высокой горы, у чьего подножия, при большом желании, можно было разглядеть громадное человеческое лицо. Десма в точности помнит тот вечер, когда увидела Амина в порту, покупая рыбу: высокий, статный, темноглазый молодой человек с редкой щетиной, в которого она тут же влюбилась. Дес считалась едва ли не первой красавицей в своем поселении, поэтому Аминтас сразу разглядел в ней спутницу на ночь. Он подошел к девушке с высоко задранной головой и грацией распустившего хвост павлина, сделал несколько благозвучных комплиментов, сотни раз использованных до этого, и, получив в ответ задорный смех, повел ее в ближайшую таверну угощать золотистым пенным напитком.

Они провели в теплом помещении несколько часов, прежде чем вышли на усеянный галькой пляж. Холодный морской бриз бил им в лицо, освежая и выветривая из дурных голов алкоголь. Желавший до этого плотских утех Амин вдруг осознал, что наполненные искренним интересом расспросы Десмы о военном ремесле пришлись ему по душе больше, чем секс с красивыми, но пустоголовыми бабами – в ней горел теплый ласкающий огонек, который согревал его по-особенному. Они сидели на камнях, опустив ноги в воду и слушали мелодию океана, рассматривая звездное небо. В ту ночь Аминтас пообещал Дес вернуться на остров и забрать ее с собой.

После того, как они обрели друг друга, Амин остепенился: отец не мог нарадоваться его возросшему чувству ответственности, отсутствию привычных загулов и сменяющихся через день женщин в постели. Он становился похожим на него самого, утопая в службе и настоящей любви. Спустя несколько лет у них с Десмой родился ребенок, а еще через два года произошла ужасная трагедия, навсегда изменившая Аминтаса. Воспоминания Дес затуманились, сделались нечеткими и непоследовательными. Она начала путаться в отходящих на второй план мыслях, засыпая все глубже. Словно во сне перед ней возникли очертания тех событий, после чего женщина окончательно провалилась в долгожданное небытие, и наполнявшая ее тревога тут же бесследно улетучилась.