Дети большого дома
Шрифт:
Генерал улыбнулся.
— Ага, помните. А не хотели со мной поужинать!
За ужином Тигран с интересом слушал рассказы генерала об Одиннадцатой армии и о Серго Орджоникидзе.
— Да, история сейчас призвана разрешить большие задачи, — задумчиво проговорил генерал. — История… Мудрая штука эта история! Человек живет восемьдесят — девяносто лет, а опыт и дела человечества имеют давность тысячелетий.
Генерал встал.
— Пошли! Довезу тебя до Федосова.
Он незаметно перешел на дружеское «ты».
XVI
Генерал
— В хозяйство Кулагина! — распорядился генерал!.
Всю ночь машина Луганского тряслась на прифронтовых дорогах. Вслед за ней двигался тягач с автоматчиками.
Но вот мрак начал сереть. Рассветает, что ли? От ночной стужи затвердела дорожная грязь. Постепенно начали вырисовываться очертания лесов и холмов. Иней покрывал стебли несобранного подсолнуха, коричневые поля гречихи, кочаны капусты, кроны деревьев. Стужа в этот день обещала быть сильнее — утро выдалось ясное. Впервые за последние дни показалось над землею светлобирюзовое небо.
— Лётный день! — заметил генерал и нетерпеливо справился — Доехали, что ли?
Шофер вдруг круто свернул на узкую, проселочную дорогу и помчался к ближайшей балке, заросшей лесом. Въехав в балку, он резко затормозил.
— Выходите скорее, товарищ генерал! — крикнул адъютант и рванул дверцу автомашины.
По небу летела эскадрилья фашистских самолетов, вытянувшись журавлиной стаей.
— Бомбардировщики!
Они летели низко над землей, выискивая места скоплений войсковых частей.
Луганской, выйдя из машины, спокойно оглядывал поля и шоссе.
— Не забиты ли дороги?
— Нет, свободны, части оттянуты к лесу, — доложил офицер.
— Вот и хорошо.
По шоссе ехало всего несколько повозок. Заметив самолеты противника, ездовые пустили коней в галоп.
Самолеты прошли мимо и скрылись за холмами. Адъютант проследил) взглядом их направление.
— Летят бомбить станцию Коломак.
— Повидимому, да, — согласился генерал. — Что ж, пусть себе летят: новая танковая часть уже давно выгружена и ушла со станции.
Генерал и Аршакян снова сели в машину.
Издали послышались взрывы, повторившиеся несколько раз. Знаком приказав шоферу подождать, генерал прислушивался к взрывам. Его лицо выражало тревогу. Действительно ли успели отойти от Коломака новые танковые части, не задержался ли на станции кто-нибудь?
Взрывы умолкли. Генерал махнул рукой шоферу. Солнце еще не встало, но под золотистым отблеском зари сверкал на полях иней, ледок на болотцах и лужах, изморозь на соломенных крышах редко разбросанных хат.
Автомашина медленно ехала по балке и, забравшись в самую глубь ее, остановилась. По типу машины и идущему вслед за нею тягачу с автоматчиками догадавшись о приезде начальства, Кулагин с группой штабных офицеров вышел навстречу прибывшим. Часть штабных работников выглядела сонной, некоторые явно не успели умыться.
Подойдя
— Ну, пойдем к вам, — предложил генерал.
Отступив в сторону, полковник Кулагин пропустил вперед генерала и вместе с ним направился к видневшейся между густо растущими деревьями землянке, перед входом в которую стояли двое часовых. Следом за ними двинулись начальник штаба и несколько офицеров.
Адъютант генерала, Аршакян и остальные офицеры остались стоять перед землянкой.
— Покурим, что ли? — предложил адъютант и, протягивая Тиграну коробку с папиросами, обратился к офицерам Кулагина: — Вы не знаете, где бомбили?
— Лес около станции Коломак. Вчера там стояли наши войска. К вечеру прилетели на разведку «Фокке-Вульфы», видно, обнаружили их. Но в ту же ночь наши части оттуда ушли, и гитлеровские «асы» вовсю бомбят безлюдный лес.
— Чудесно!
Солнце уже взошло. Туман прозрачно-серой дымкой окутывал овраги и долины.
К землянке полковника подошел какой-то старший политрук.
— Получена сегодняшняя сводка Совинформбюро, — сообщил он и начал читать вслух: — «В течение вчерашнего дня происходили бои на всем фронте и, в частности, напряженные бои в направлениях Можайска, Малого Ословицка и Таганрога. На Западном фронте германо-фашистские войска при поддержке крупных танковых соединений предприняли несколько ожесточенных атак на наши позиции. Наши войска отразили атаки немцев. За вчерашний день подбито двадцать три фашистских самолета…»
— Мерзавцы, начинают напирать и в направлении Таганрога. Цель их ясна: рвутся к Ростову, чтоб отрезать Кавказ! — промолвил один из офицеров. Взглянув на Тиграна, он добавил: — В ваши края прорваться хочет…
Аршакяну почему-то показалось, что эти слова офицер сказал без горечи.
— А вы откуда? — спросил он.
Казавшееся равнодушным лицо офицера омрачилось.
— Из Житомира.
Он опустил голову и концом сапога пнул ком смерзшейся грязи.
Из землянки выглянул офицер: генерал Луганской звал к себе сопровождавшего его адъютанта и старшего политрука Аршакяна. Когда они вошли в землянку командира дивизии, им показалось, что они находятся в хорошо протопленной и уютной комнатке: пол был устлан зелеными еловыми ветками, такими же ветками покрыты были стены, на одной из которых висел портрет Сталина, снятого в солдатской шинели.
Землянка напоена была запахом осеннего леса. Ярко горела маленькая печка, распространяя приятное тепло.
Положив загорелые руки на самодельный столик и словно не замечая только что вошедших в землянку людей, генерал Луганской заканчивал беседу:
— Думаю, все уже ясно? Итак, с наступлением сумерек двинете артиллерийский полк. Он придается соединению Галунова до тех пор, пока не будет получен новый приказ. Ваш полк вернется к вам, как только вы приступите к делу, — может быть, завтра, может, через четыре-пять дней или через неделю!