Дети Хаоса

Дункан Дэйв

Считалось, что уже наступила весна, но в стенах крепости завывала метель. Лето в этих безлюдных пустошах можно было легко не заметить, а осень и вовсе была мифом, поскольку тут не росли деревья, которые могли бы сбрасывать листья. Разумеется, скоро снег растает, а дороги станут еще менее проходимыми, но в высокогорных районах часть его наверняка останется. Плохо, потому что урожай этого года уже в пути. Первые обозы тянулись в Трайфорс, когда он оттуда уезжал.

Хет совсем недавно первым же караваном отправил прошлогодние остатки припасов; ему потребуется по меньшей мере четыре ездки, чтобы до начала зимы доставить через Границу новый урожай, и, если первые три задержатся, получится, что для последнего

почти не будет времени. Хуже того, Терек подозревал, что его младший братец Стралг скоро потребует шестой. Называйте это интуицией воина; он мог поставить на свое предчувствие половину боевых наград. Продвижение каждого каравана зависело от запасов еды и топлива, сделанных, самое малое, тремя вьючными обозами. Не стоит искушать богов и слишком поздно пускаться в путь; можно потерять обоз, а у Хета нет лишних мамонтов, не говоря уже о людях. Кроме того, Стралг без конца требует новых Героев.

Защищаясь от непогоды, Большой зал забили досками; его освещали вонючие дымящие факелы. Пламя плясало, стучали ставни, флоренгианские рабы метались по всему залу, разнося кувшины с пивом. Собравшиеся там воины уже закончили есть, но не пить, и вот-вот бросятся в драку. Терек оглядел столы, за которыми сидели могучие мужи в полосатых накидках: дикое сборище, куда не допускали женщин, шумное, взрывное, опасное. Как правило, собрания веристов заканчивались дракой, служившей развлечением — незаконный переход в боевую форму жестоко наказывался, а потому такое случалось редко.

Хорошо, что их много. Тереку удалось полностью сохранить охоту в Нардалборге, около четырех шестидесяток, но остальное его войско было сильно обескровлено, поскольку Стралг требовал все новых и новых Героев. Охота Трайфорса насчитывала около трех шестидесяток, а вот в его собственном Кулаке не наберется и двух. Охота Каллави и Дьяволы существовали только на глиняных дощечках. Хорольд постоянно переводил отряды из одного города в другой, меняя полосы на их накидках, чтобы никто не понял, как мало у него людей. Все правители в его сатрапии заявляли, что у них положение еще хуже, но в этом не было ничего удивительного.

Только здесь Терек мог мысленно вернуться в прошлое, в те длинные летние дни, когда он воевал вместе со Стралгом, братьями и несколькими особо доверенными воинами вроде Гзурга Хротгатсона, сидевшего сейчас рядом с ним. Они начали свою кампанию пару дюжин лет назад, призывая к порядку веристов-отщепенцев, не желавших признать нового лорда крови, и это было очень непростое дело; позже оно превратились в развлечение, когда они устанавливали власть Стралга над городами и, главным образом, сражались с непосвященными. Большинство его товарищей уже отправились к Темной, а те, что выжили, постарели. Как Гзург с его крокодильей пастью.

Как и сам Терек. Даже непосвященный состарится к пятидесяти трем, а веристы и вовсе редко доживают до таких лет, так что ему еще повезло, что у него мало болезней. Лица вокруг сливались в размытое пятно, но он мог посчитать дырки в зубах новых кандидатов, сидевших в дальнем конце зала. Он оглядел четырнадцать воодушевленных лиц, задаваясь вопросом, скольких из них и кого обучал Гзург. Несмотря на возраст, Зубастый не растерял своих навыков, и мальчишки под его руководством прошли сквозь огонь и воду за последние несколько дней. Поразительно, что только двое из них выбыли. Впрочем, никто не сомневался, что они поправятся.

Сколько и кто? Все воины с удовольствием играли в азартные игры, особенно с подчиненными, которые не осмеливались слишком сильно возражать. Правила были самые что ни на есть традиционные — тебе надо выбрать тех, кто, по-твоему, не справится с испытанием, или кого Веру отпустит первым. Разумеется, тут выигрыш мог быть очень серьезным, но Терек всегда умел разглядеть победителя.

В этом году фаворитом был Снерфрик, громадный и жестокий. Терек даже подумал, что он его сын, но прорицательницы сказали, что это не так, а они никогда не ошибаются. Никто не сомневался, что Снерфрику суждено стать командиром молодых воинов, и никто не ставил против него больших денег, поэтому командир войска для разнообразия изменил стратегию, поставив на тех, кто образует команду. Он был не слишком высокого мнения о трех кандидатах, привезенных из Трайфорса, — им бы стоило подождать еще сезон, а потом проходить испытание.

Тринадцать лиц обветрились и потемнели от загара, но одно поражало своей смуглостью. Судя по всему, темнокожий заложник был хорош, и Терек обнаружил, что многие сделали на него ставки. Терек получил весьма привлекательные предложения от тех, кто не знал, что он победил еще до начала игры.

Он фыркнул и выпил свой личный тост за уничтожение всех флоренгианских паразитов. Лет десять или около того назад ему понравилась мысль перевезти свою коллекцию заложников в Нардалборг, откуда они не смогут сбежать. Малыш из Селебры оказался самым маленьким, и ему было не с кем играть, кроме сыновей веристов. Поскольку Терека убедили, что он получает от них ежедневную взбучку, что устраивало все заинтересованные стороны, Терек на его счет не волновался.

До тех пор, пока не увидел флоренгианского юношу с лицом цвета дерьма в ошейнике кандидата. Последовавший сразу за этим разговор с Хетом получился яростным — если не сказать больше, но дело было сделано, и он не мог отменить распоряжение командира охоты, не подпортив свою репутацию. Но Терек заявил, что не позволит этому отрепью проходить испытания на территории его сатрапии. Чем упорнее Хет настаивал на том, что мальчишка — прирожденный воин, тем старательнее Терек втолковывал ему, чтодоверять флоренгианам нельзя! Они предатели, вруны и отступники.

Эти ублюдки, не выполняющие своих обещаний, убили его сыновей.

А еще они трусы. Стралг подчинил себе всю Флоренгианскую Грань так же легко, как скосил бы пшеницу. Поток добычи, рабов и заложников тек через Границу в Нардалборг и дальше к большой реке, обогащая Вигелию так же, как ежегодные наводнения дарили равнине плодородие. Когда не осталось никакого сопротивления, лорд крови начал выводить оттуда своих людей, решив заменить гарнизоны местными жителями, прошедшими у него обучение. И совершил ошибку. Все до одного флоренгиане, которых Стралг сделал посвященными культа, предали его. А потом начали передавать все, что умели, соплеменникам. Война разгорелась с новой силой, но на сей раз вигелианским веристам пришлось иметь дело с флоренгианскими веристами. Три сына Терека Храгсона погибли, сражаясь с лишенными чести варварами. Онникогда не станет доверять флоренгианину. Никогда!

Как, впрочем, и Гзург Хротгатсон. В начале года его карьера воина подошла к концу. Как он сам признавался, остаться он не мог, потому что во время последнего превращения ему чудом удалось вернуться назад, а верист, оказавшийся в ловушке своей боевой формы, умирает через день.

Главная загвоздка состояла в исцелении. Сражения, даже между равными силами веристов, редко продолжались дольше нескольких минут. Преследование могло занять целый день, но тело справлялось с такой нагрузкой, если это происходило не слишком часто. Однако рано или поздно удача от тебя отворачивалась, и ты получал ранение. Раны веристов быстрее заживали в боевой форме — они даже могли исцелиться от раны, которая убила бы их в человеческом обличье — но для этого требовалось приложить такое усилие, что тело забывало путь назад. Следующее превращение Гзурга могло стать последним.