Дети капитана Гранта

26 июля 1864 года по Северному каналу мчалась великолепная яхта. На верхушке ее бизани развевался английский флаг, а на грот-мачте – брейд-вымпел с расшитыми золотом инициалами «Э. Г.».

Яхта эта носила название «Дункан». Она принадлежала Эдуарду Гленарвану, почетному члену известного всему Соединенному королевству Темзинского яхт-клуба.

На борту яхты находились: сам владелец, его молодая жена Элен Гленарван и двоюродный брат – майор Мак-Набс.

Только что спущенный со стапелей верфи, «Дункан» заканчивал испытательную поездку по Клайдскому заливу и теперь возвращался в свой порт – Глазго. На горизонте уже вырисовывался силуэт острова Аррена, когда вахтенный матрос доложил, что за кормой плывет какая-то огромная рыба. Капитан Джон Мангльс немедленно сообщил об этом владельцу яхты.

Поднявшись на палубу вместе с майором Мак-Набсом, Гленарван спросил у капитана, что это за рыба.

– Я полагаю, что это большая акула, сэр.

– Акула в этих водах? – недоверчиво воскликнул Гленарван.

– Да. В этом нет ничего удивительного, – подтвердил капитан. – Это такая разновидность акулы, которая встречается во всех морях и под всеми широтами. Это молот-рыба. Если вы разрешите, мы попытаемся поймать ее; это доставит развлечение миссис Гленарван и разрешит наши сомнения.

– Как ваше мнение, дорогой Мак-Набс? – спросил Гленарван. – Стоит ли заняться этой ловлей?

– Заранее согласен с вашим решением, – флегматично ответил майор.

Капитан Мангльс заговорил снова:

– Я хочу еще добавить, что этих опасных хищников необходимо повсеместно уничтожать. Предлагаю воспользоваться случаем и одновременно посмотреть любопытное представление и сделать полезное дело.

– Хорошо, Джон, – сказал Гленарван, – я согласен.

Он послал за женой. Элен, заинтересованная предстоящим зрелищем, поспешила подняться на палубу.

С капитанского мостика можно было без труда следить за всеми движениями огромной хищницы… Она то ныряла в прозрачную воду, то устремлялась вслед за яхтой с поразительной быстротой.

Джон Мангльс отдал нужные распоряжения, и спустя короткое время матросы бросили в воду крепкую веревку с крюком на конце; на крюк был насажен большой кусок сала.

Акула, хотя и находившаяся на расстоянии пятидесяти ярдов 1 , мгновенно учуяла приманку и стрелой понеслась к ней. Теперь отчетливо можно было видеть, с какой силой бьют воду ее плавники, серые на концах и черные у основания. По мере того как она приближалась к приманке, ее огромные выпуклые глаза загорались жадностью; усеянная четырьмя рядами зубов пасть широко раскрылась. Голова акулы имела форму двустороннего молота, насаженного на рукоятку. Джон Мангльс не ошибся: это действительно была самая хищная и прожорливая представительница отряда акулоподобных – молот-рыба.

Пассажиры и команда «Дункана» с живейшим любопытством следили за каждым движением акулы. Вскоре хищница оказалась возле самого крюка; она повернулась на спину, чтобы удобнее было проглотить сало, и приманка в одно мгновение исчезла в ее огромной пасти. Тотчас же, рванув канат, акула сама себя «наколола» на крюк, и матросы стали вытягивать ее из воды при помощи системы блоков, прикрепленных к концу грот-реи.

Акула судорожно забилась, почувствовав, что ее вытаскивают из родной стихии. Но это не испугало матросов; они живо справились с ее яростью, накинув акуле на хвост мертвую петлю. Через несколько минут акула была поднята на палубу. Тотчас же к ней осторожно подошел матрос и, улучив момент, ударом топора отрубил ее страшный хвост.

Ловля окончилась. Хищница теперь не представляла никакой опасности. Ненависть моряков к акулам была удовлетворена, но не их любопытство. В самом деле, на кораблях вошло в обыкновение исследовать желудки пойманных акул. Зная прожорливость этих хищниц, матросы надеются на самые неожиданные находки и редко в этом обманываются.

Элен Гленарван не пожелала присутствовать при этом отталкивающем зрелище и вернулась к себе в каюту.

Акула еще была жива. Это был крупный экземпляр длиной в десять футов 2 и весом в шестьсот фунтов 3 . И вес и размеры пойманной хищницы были нормальными для этой разновидности акул, одной из наиболее опасных.

Вскоре огромная рыба была разрублена топорами на части. Крюк проник до самого желудка, оказавшегося совершенно пустым. Видимо, акула долго постилась. Разочарованные моряки хотели было уже выбросить за борт рассеченную тушу, как вдруг внимание боцмана привлек какой-то странный предмет, плотно застрявший в одной из складок желудка.

– Что это такое? – воскликнул он.

– Это кусок скалы, – пошутил один из матросов, – который акула проглотила вместо балласта!

– Нет, – ответил ему в тон другой, – это ядро, которым выпалили в брюхо этой обжоры; только она не успела переварить его!

– Помолчите! – сказал помощник капитана Том Аустин. – Разве вы не видите, что эта акула была горькой пьяницей и, чтобы не потерять ни капли напитка, проглотила его вместе с бутылкой!

– Как? – воскликнул Гленарван. – У акулы в желудке оказалась бутылка?

– Самая настоящая, сэр, – ответил боцман. – Только можно с уверенностью сказать, что она попала в брюхо акулы не прямо из винного погреба!

– Том, достаньте-ка эту бутылку, – сказал Гленарван. – Только поосторожней: найденные в море бутылки часто содержат важные документы.

– Вы верите в это? – спросил Мак-Набс.

– Верю, – ответил Гленарван.

– О, я не собираюсь спорить с вами. Вполне возможно, что бутылка действительно хранит какую-нибудь тайну.

– Сейчас мы это узнаем. Ну, как дела, Том?

– Готово, сэр, – ответил помощник, показывая какой-то бесформенный предмет, не без труда вытащенный из желудка акулы.

– Отлично, – сказал Гленарван. – Велите хорошенько вымыть бутылку и принесите ее в кают-компанию.

Том Аустин повиновался, и вскоре найденная при столь странных обстоятельствах бутылка очутилась на столе, вокруг которого расселись Эдуард Гленарван, майор Мак-Набс, Джон Мангльс и Элен Гленарван, любопытная, как все женщины.