Дети луны
Шрифт:
– Возможно вы правы, когда хотите убить в ответ на убийство, но с точки зрения нормального человека, не городского, а просто обычного, это значит уподобится убийцам. Чем тогда вы будете отличаться от них, если сделаете тоже самое? Вы здесь говорили, что хотите, чтобы вас оставили в покое и дали вам жить вашей обычной жизнью, но это никак не возможно уже. Потому что кто-то, возможно даже тот, кого вы хорошо знаете или знали, подставляет вам самым что ни есть наглым и грубым способом, он подменяет для вас понятия чести и свободы. Мне не понятно как люди, живущие в природе, могут не заметить очевидных вещей, какими являются представления
– Я же говорила вам, ничего нового, – вздохнула ведьма. – Какое ты имеешь право говорить о нашей жизни и Богах, если сама живешь в тепле, уюте и достатке в городской стихии? Что ты как живой обычный человек можешь дать нашему клану, кроме неприятностей и, в итоге, смерти?
– Многое, – без запинки ответила Шарлотта, чувствуя, как по спине снова побежали мурашки. – Я могу защитить вашу свободу.
Ведьма насторожилась, будто помимо самой Шарлотты в лесу были еще городские жители, которые неминуемо бы напали на них.
– Каким образом? Приведя сюда констеблей, которые бы распяли нас на крестах?!
Шарлотта могла поклясться памятью матери, что ведьма говорила так, будто ранее она жила среди городского люда, она знала слова и обороты, которые нельзя знать живя в лесу. Определенно здесь было что-то не чисто. Бывшая городская девушка, которая объединила здесь клан потерянных детей. Так ли они потеряны, может быть это вовсе не ведьмин клан, а просто некий заговор против законов Хэмпшира или кого-то побогаче.
Шарлотта глянула на Вилму, притихшую у невысокой сосны.
– Если вы отпустите меня, обещаю, я никому не позволю забрать ваши жизни без судебного иска, – вымолвила Шарлотта, стараясь, чтобы заявление не прозвучало жалобно.
Она ожидала удара по лицу, закидывания камнями или даже того, что ее отправят в темницу, но она никак не ожидала, что ведьма рассмеется ей в лицо, зловещим и задорным смехом дьяволицы леса. Это был такой ужасный, унижающий смех, словно ведьма была безумна и сейчас из нее выходило все это безумство.
– Если мы отпустим тебя, нас всех завтра же повесят, – престав хохотать заявила ведьма, и была чертовски права в своем предположении. – Я не доверяю человеку, который так лихо управляется со словами и может очаровать моих детей, но не меня.
Шанс на освобождение из плена с треском провалился и сейчас Шарлотта просто кивнула самой себе, принимая неизбежность конца.
– Постойте, – вдруг сказал Тимоти. – Это может быть то решение, которое мы искали.
Подростки обратили внимание на вставшего с земли Тимоти. На вид парню было около девятнадцати или двадцати лет. Не смотря на небольшой рост, он был широк в плечах, но неимоверно худой и какой-то щуплый, того и гляди ветром сдует. Волос на голове у него почти не было, едва-едва реденькие проступали. Но в глазах был какой-то добрый и отважный огонек.
– Заткнись, трус! – бросил в него какую-то небольшую корягу Кадо, зло насупившись. – Ты не имеешь больше право голоса, ты струсил.
– Хватит, Кадо! – цыкнула на задиристого пацана ведьма. – Пусть говорит.
Тим сперва замялся, но все же озвучил свои мысли.
– Нам нужен человек, который будет держать связь с городом. Все наши попытки завести такого человека в самом городе – провалились. Мы теряем людей и ничего не приобретаем. Она может быть тем мостом, который соединит нас с городом, а если предаст, убьем ее. Это будет гораздо лучше простого убийство, неизвестно зачем. Мы не сможем уже помочь Лили и Бейбу, но зато сможем помочь самим себе и лучше узнать о том, что творится в городе.
Тимоти замолк и воцарилась гнетущая, непролазная тишина, в которой было слышно лишь пение цикад.
– Это была бы хорошая идея, Тимоти, но есть опасность, что пленница все выложит констеблям, едва ступит в город. Где же гарантия, что она не выдаст наше место обитания, м? – резонно заметила ведьма, обнажая недобрую улыбку.
Тимоти молчал, он даже не подумал об этой важной детали. Ах, если бы у пленницы был кто-то важный для нее, можно было бы пригрозить ему смертью и тогда они бы получили с юной писательницы сполна. А так, идея явно была пропащая.
– Поверить на слово, – тихо, едва слышно сказала Вилма. – Мы разучились верить людям на слово. А почему? Мы боимся того же, что и городские жители. Что нас не станет. Я не вижу причин, чтобы не верить ей, разве что, если она выдаст местоположение нашего клана, нам стоит позаботится о том, чтобы лучше его скрывать.
В простых словах Вилмы было для Шарлотты столько смысла, что юная писательница удивлялась, как такая девушка, как дочь ведьмы, уживается с жестокими традициями ее клана. А ведь прав был отец Уэнрайт, далеко не все дикари могут стать цивилизованными, рано как и городские люди – дикарями. У них все равно остается то самосознание, которое нельзя искоренить ничем и никогда.
– Молчи, девчонка! Ты всего лишь дочь ведьмы, ты не ходила с нами в дозор! – злословил Кадо, явно выпив много медовой браги за ночь.
– Довольно, Кадо! – повысила тон ведьма. – Иди проспись, покамест твоя помощь лишняя.
Строптивый мальчишка, отбросил в сторону пустую кружку и отправился в одну из землянок, по пути все еще возмущаясь и ругаясь.
– Рут, проследи за братом, – в приказном тоне произнесла ведьма и молодая девчонка тут же сорвалась с места и побежала за Кадо.
Ведьма встала со своего места, оставив на нем плащ из шкур зверей. Она прошлась до костра, который все еще отдавал тепло в светлеющие небеса и стараясь чтобы людям сидящим вокруг него было тепло. Ведьма посмотрела на огонь, молча раздумывая и затем сказала:
– Мы поступим так. Отпустим тебя. Но если ты выдашь наше место или я узнаю о том, что ты болтаешь лишнего в городе, клянусь, что не сносить тебе головы. Я не благородная женщина, не добрая и не наивная. Я прошла в этой жизни через такую боль и муки, что тебе как городскому жителю, никогда не понять меня. Я не поступаю благородно или милосердно, я забочусь о тех, кто предпочел жить в природе со мной и помогать мне. Они не являются мне рабами или наемной силой, они здесь добровольно и всегда могут уйти. Я отпущу тебя, – повторила ведьма. – Но каждую неделю, мы будем встречаться на отдаленном хуторе, который носит название “Слипин Сой”. Там всего три дома и заброшенная мельница, на который кто-то из моих детей будет ждать тебя каждый четверг. Если хоть один раз ты не придешь на встречу или задержишься более чем на час, пеняй на себя. Это понятно? – спросила в заключении ведьма, повернувшись к ней лицом.