Дети луны
Шрифт:
– Вам придется, детектив! – приостановил свои хождения по комнате Уэнрайт. – Иначе и вы, и я, и многие другие, будут в опасности не меньше, чем те дети. Не меньше, чем вы той ночью. Поймите, он мог убить вас, но не убил. Потому что это преступление уже другого порядка. Здесь, в Хэмпшире нет тех законов, что запрещают мэру принимать важные и сложные решения не советуясь с префектурой или маршалами штата. Он может все, потому что он в совете маршалов штата и сбросить его оттуда можно только имея связи и законным способом, никак иначе. Если вы напишите письмо маршалу штата, будет только ненужные подозрения
Отец Уэнрайт перевел дух и уселся на табурет, напротив детектива, который все еще выглядел больным.
– Предлагаете мне покрывать мэра? Отлично!
– Я предлагаю вам, детектив, успокоится. Сейчас вы не в состоянии думать о расследовании, вам надо поправится, встать на ноги и потом уже думать о том, что вам делать с вашими доносами в штат. Я не в праве вам указывать должны вы сообщать о правонарушении или нет, но я как представитель иной структуры, просил бы вас попридержать язык о разных малодушных вещах, которые творит мэр.
– Вы говорите ужасные вещи, пастор. А как же “не солги”? – усмехнулся Харпер, пытаясь надеть сапоги. – Я думал, что все священнослужители соблюдают заповеди.
Уэнрайт строго и серьезно посмотрел на Харпера, он не собирался снова пускаться в объяснения. В конце концов, у всех есть выбор.
– Я не лгу, – честно сказал Уэнрайт. – Не сказать всей правды, не значит лгать. Я просто пытаюсь уберечь людей от того, что может здесь быть, узнай они правду о Ридинге. Ту правду, которую знаю я. И поверьте, ее сохранение, не доставляет мне удовольствия. Но я обещал что схороню ее.
Детектив неуклюже поднялся, голова все еще кружилась и шаги давали с трудом, не говоря уж о ходьбе куда-то далече. В таком состоянии он не то, что расследовать, да он до отхожего места не доберется. Постояв немного, Харпер сел обратно на койку и стал стягивать сапоги.
– Вот и славно, – кивнул Уэнрайт, понимая, что Харперу нужно отлежаться как следует, а не бегать в полуобморочном состоянии по городу. – Я приготовлю лечебный отвар, а вы пока отдохните.
– Отец, – окликнула пастора Дороти. – Думаю надо приготовить детективу отдельную комнату, наверху.
– Сделай, дочка. Сыщик задержится на пару дней, он еще слаб. Да и у нас защита будет.
Когда Дороти отправилась приготовить детективу отдельную комнату, Уэнрайт обернулся, чтобы кое-что сказать Харперу:
– Знаете, детектив, а ведь вы попросту можете ничего не писать в префект. Ведь вы ничего не видели и не знаете, что именно стало с детьми. Вас не было на казни, вы лежали без сознания здесь.
После того, как отец Уэнрайт вышел и затворил за собой дверь, Харпер сел на койке вглядываясь. Ему было противно, что Ричард Уэнрайт был чертовски прав. Ему не о чем писать в донесении. Он ничего не видел. Ни речей, ни казни ни даже тел. И то, что он бы написал о том, что он слышал... только бы повеселило маршалов. Уликой или фактом действия или бездействия является наблюдение за действием или бездействие и занесение в протокол суда времени казни, места ее проведения и даже число собравшихся зевак. Ничего этого, Харпер был уверен, в офисе шерифа он не найдет. А тогда, о чем писать? И больше всего огорчало то, что теперь о как бы не при делах, ведь виновные казнены и в помощнике шерифа, то есть детектива из Лондона, нет никакого смысла. Ведь дело раскрыто.
– Вы бледны, как испорченный гриб, – констатировала Шарлотта, едва оказавшись за порогом комнаты, где отдыхал Харпер.
Детектив взглянул на девушку, вспоминая, где он мог ее видеть.
– Разве мы знакомы? – осведомился он.
– Заочно, – протянула руку Харперу Шарлотта. – Меня зовут Шарлотта Ди, я пишу роман об этом городе.
Он осторожно пожал руку и попытался встать. Джентльмены не лежат при даме, так не принято в Лондоне.
– Не вставайте, прошу вас. Вы больны, ваши манеры я и так вижу.
Шарлотта без приглашения прошла до табурета и села на него, оказавшись прямо напротив хворающего сыщика. Не смотря на больной, растрепанный вид, молодой детектив был весьма привлекательной наружности и совершенно точно, хороших манер.
– Что делает писательница в этом Богом забытом месте? – улыбнувшись уголком губ, вопрошал Харпер.
– То же, что и вы, детектив. Провожу расследование.
На его бледном лбу появилась удивленная морщина, которая впрочем сделала их него еще большего скептика, каким он был. Удивительно, что иногда можно увидеть по лицу.
– Я думал, что вы сказали, что вы пишите роман. Я ослышался?
– Вовсе нет, – возразила Шарлотта. – Я провожу исключительно свое расследование, журналистское, понимаете? Но похоже, что ваше расследование и мое – совпадают. Как насчет поработать мозгами вместе?
Харпер едва не присвистнул, услышав предложение юной леди. Чудеса, да и только. Едва он понял, что после казни ему здесь ловить нечего, вдруг появляется эта юная журналистка и предлагает ему снова начать расследование! Фантастика! Если бы Харпер верил в ведьмино провидение, он бы скорее всего поверил в то, что именно ведьмы наслали ему эту девицу, от которой он не знает чего ждать.
В Лондоне он однажды встречался с писательницей и хорошим это не кончилось. Он получил дозу адреналина и разбитое сердце, а девица – славу и новый роман, который был выпущен каким-то заоблачным тиражом.
– По-моему, вы не по адресу, юная леди, – парировал устало детектив. – Моя работа здесь окончена, дело закрыто, виновные наказаны. Что еще нам с вами расследовать?
– Ну, хотя бы то, что я знаю имя возможного убийцы. Истинного убийцы, а не каких-то деток под луной. И этот убийца на свободе, а значит, возможно уже завтра утром, мы получим очередной труп.
Такая настойчивость поражала детектива. Он пообещал себе, что если завтра утром, как и сказала мисс Ди, найдутся новые жертвы, он возобновит расследование и тогда сам мэр его не остановит. Но сейчас...
– Тогда, разбудите меня завтра утром, мисс. Доброй ночи!
Харпер кивнул, повернулся к стене и затих. Не очень-то по-джентльменски вышло, но зато четко дало понять, что без тела, нет дела. И это было действительно так.
====== 13. Не оглядывайся. ======
Шесть дней спустя.