Дети немилости
Шрифт:
Лет эдак полторы тысячи назад одна дама по имени Эррет решила научиться магии. С этой целью она отправилась не к кому-нибудь, а прямиком к самому Лаанге в его башню. Как ни странно, некромант вышел навстречу. Он был похож на скелет, обтянутый серой шелушащейся кожей; зелёные язвы гноились там, где кости выпирали под ней. Вокруг мага вились помойные мухи, а источаемый им запах был так омерзителен, что останавливалась речь. Свита его состояла из разлагающихся трупов, но даже они вызывали меньше отвращения.
Прабабка Эррет не дрогнула и сообщила, чего ей надо.
Некромант ухмыльнулся и сказал, что даром тут ничего не дают.
— Золотые слова, — кивнула прабабка. — Сколько возьмёшь и чем?
«Душу, — думала она. — Или жизнь». Идти к некроманту и не ждать чего-то в этом роде… не дура же, в самом деле, была прабабка Эррет.
Она глядела в багровые, лишённые зрачков глаза и спокойно ждала.
Лаанга ухмыльнулся ещё шире и предложил ей ублажить его так, как и мужа законного не ублажает добропорядочная женщина.
Прабабка крайне удивилась. Она не думала, что, истлев до такой степени, можно сохранить необходимый орган.
Не знаю, как они спелись, но соль в том, что Лаанга тогда был твёрдо уверен: он имеет облик придворного щёголя и более чем способен обольстить даму. Я очень надеялся, что если он всё же придёт сейчас, то придёт в более-менее приличном виде.
— Идём, Эррет, — сказал я. — Мы не великие маги, не стоит заставлять себя ждать…
Тёмные от времени портреты взирали со стен. Художники писали государей в одеяниях непримечательных и скромных; минули десятилетия, и чёрные и серые сюртуки, зелёные мундиры слились с фоном, а лица казались белесыми пятнами во тьме. Только портрет императрицы Ирвы, моей прабабки, светился: государыня Ирва имела сан Средней Сестры и была изображена в белом священническом облачении. В сложенных руках Ирвы нежно голубела усыпанная сапфирами звезда, и Арсет Заступница смотрела с неё.
Я помнил прабабку уже не живой; в начале царствования отца она ещё оставалась с нами, давая советы и наставления. На портрете бабушка Ирва выглядела куда смиренней, чем была в действительности… Мы с нею ладили, и хотя она ушла, когда мне было всего шесть, я сохранил самую добрую память.
У самого окна, далеко от государыни-священницы, хмурился Аргитаи Сияющий.
Я отвёл глаза.
Толстый ковёр глотал звуки шагов; в зал совещаний входили люди, до сих пор крепко державшие в руках судьбу страны. Эррет. Господин Атри, глава Комитета магии. Господин Менери, глава Государственного совета. Генерал Эрдрейари, формально — лишь консультант, в действительности же руководитель Военного совета и главнокомандующий. Последним, опираясь на трость, через порог перешагнул господин Кайсен и собственными руками закрыл двери — в знак того, что о безопасности и секретности здесь заботится сам глава Дома Теней.
Я оценил профессионализм — как Великой Тени, так и моих учителей. Сам я, конечно, подобного не сотворю, но, по крайней мере, увидеть сумел, как пальцы Кайсена, не по-старчески быстрые, прочертили поверх замка схему заклятия. Преодолеть эту защиту смог бы один Лаанга. Откровенно говоря, я очень надеялся, что ему в ближайшее время как раз взбредёт в голову разбить изоляцию высшего уровня…
— Садитесь, дамы и господа, — пригласил я, заняв место во главе стола. — Полагаю, вы в курсе происходящего, и мне не придётся ничего объяснять.
— Разумеется, ваше-императрс-величство, — пропыхтел господин Атри. Он никак не мог отдышаться.
— Морэгтаи, — милостиво разрешил я, обвёл собрание взглядом и уставился на мраморное пресс-папье. Подумалось, что в Хоране было проще. Офицеры полка смотрели на меня не так; взоры властных старцев говорили, что для них я ребёнок, впервые в жизни принявшийся за взрослые игры… и в Хоране надо мною стоял командующий операцией, прославленный генерал, который принимал решения и отдавал приказы.
С коронации едва минуло три месяца, и мне до сих пор казалось порой, что я занял место отца без всякого на то права.
Боковым зрением я нащупал портрет Аргитаи; Сияющий смотрел прямо и хмуро. Для него не составило бы труда взять собрание на поводок и направить нужным путём…
— Господа! — сказал я. — На повестке дня два вопроса. Положение в Лациатах. И высшая весна. Думаю, стоит начать с первого. Генерал, я вас слушаю.
Онго склонил голову набок.
— Господин Атри, — сказал он, — могу ли я попросить вас представить нам трёхмерную карту Западной Уарры?
— Конечно, — улыбнулся верховный маг и сбросил на стол одну из схем, вышитых золотом на обшлагах его вицмундира.
Бледное свечение наполнило зал, перелились бликами самоцветы в украшениях изваяний, а над лакированной гладью стола поднялись горы — льдисто-сверкающие, синие, изумрудные. Карта медленно вращалась, пока не остановилась так, чтобы Кестис Неггел оказался передо мной, а острый пик Амм-Лациат, высочайшей горы мира — перед господином Атри. Отсветы ледников озарили его седые волосы и ясно-голубые глаза.
Онго встал. Снял перчатки, и белые кости его рук тоже засветились. Генерал протянул пальцы к дальним хребтам.
— Дзерасс, — говорил он, — Имарикам, — и земные области окрашивались в разные цвета. — Кэтукам… Таян. Плоскогорья, граничащие с землями княжества Рейи, Чаарикам. За ним, в отрогах хребта Аррат — Нижний Таян. Здесь расположились наши войска. Строительство фортов практически закончено. Территория вошла в состав имперских земель.
— И всё же вас, равно как и меня, что-то не устраивает в настоящем положении вещей.
Тонкие белые пальцы Онго в задумчивости прикоснулись к краю его белой маски.
— Буду откровенен, — сказал Эрдрейари, — в данный момент в Лациатах мы находимся… в подвешенном состоянии. Мы держим территории силой оружия, и держим крепко, но использовать их в хозяйственных целях практически невозможно. Хотелось бы налаживать мирную жизнь, приучая горцев к покорности — но большая часть коренного населения ушла с этих земель. Сёла покинуты, стада угнаны или брошены, виноградники гибнут. Аррат пронизан бесконечными пещерами. Это логово Арияса, и углубляться в них безрассудно. Ночные налёты не прекращаются, и хуже всего, что для горцев они почти безопасны.