Дети Ночи
Шрифт:
— Тогда зачем ты здесь?!
Старший понимал, что идет по грани.
— Чтобы сыграть с тобой в мою игру.
— Здесь только моя игра, — рассмеялся хозяин.
— Как хочешь. Тогда не будет между нами уговора.
— Тогда ты не будешь королем.
— Буду.
— Ты не выйдешь отсюда.
— Я гость.
Хозяин зашипел.
«Видать, тебе очень нужно, чтобы я заключил с тобой уговор. Очень. И быстро».
— Добро. Сыграем в твою игру. Ставки?
— Кто проиграл — тот исполнит три желания выигравшего.
— Идет, — засмеялся гость.
«...У него нельзя выиграть...»
«Ты
— Слышал я, что есть на свете котел, который закипает от слова правды, сказанного над ним.
Хозяин усмехнулся.
— И что?
— Это — тот самый котел, — сказал Старший, и на мгновение зажмурился от ужаса, а когда осмелился открыть глаза, вода в котле бурлила.
— Ты умеееен, — протянул хозяин. — Я знал. Добро, что ты пришел. С тобой мы многого достигнем...
Старший промолчал.
— Игра наша будет такова — мы будем задавать друг другу вопросы над котлом. И если кто из нас скажет неправду — он проиграл.
— Идет, — рассмеялся гость, и глаза его сверкнули алым. — Кто начинает?
— Я гость, — сказал Старший.
— Что же, право гостя ненарушимо! — снова расхохотался хозяин. — Но если ты проиграешь, то вы оба будете в моей власти!
— Играем.
Младший стоял за кругом — снова за кругом. Но на сей раз и он странным образом был в игре. Он стоял и смотрел на восход, на темный горизонт. Время тянулось невыносимо медленно. Котел кипел без огня — оба говорили правду, обходя истину.
Брат тянул время. Младший понимал это и молил звезды кружиться быстрее, чтобы скорее настал рассвет. А с ним — ничейный час, когда этот, сидящий напротив брата, будет бессилен. «И играли они в загадки, и так заигрался чародей, что не заметил, как наступил рассвет, и обратился в камень...»
Нет, этот камнем не станет. Но что-то будет, что-то будет.
Дотянуть до рассвета.
А игра становилась все азартнее, все быстрее и опаснее были вопросы.
— Назови себя!
— Буря зовут меня, зимняя ночь зовут меня, тоскливый ветер зовут меня, тьма зовут меня!
— Жадный зовут тебя!
Вода чуть не выплеснулась из котла, когда хозяин застыл с открытым ртом. Он попался. Он слишком увлекся.
— И это истина, — проговорил Старший почти шепотом.
— Задавай же свой вопрос, — сквозь зубы проговорил Жадный.
«Солнце, приди. Приди скорее», — молил Младший.
— Ты не можешь покинуть этот дом без уговора, — даже не задал вопрос, а просто сказал Старший, и снова плеснула вода. — Ты заперт здесь? Отвечай!
— Не смей приказывать мне! Ты знаешь, что я могу сделать с тобой?
— Ничего. Я здесь гость. Ты сам пригласил меня.
Вода забурлила.
— Ты не навсегда здесь.
— Верно. А ты — навсегда.
Вода бурлила, начиная наливаться пронзительно-голубым. Старший вдруг засмеялся. Младший посмотрел на небо. Светлеет или кажется?
— Я сейчас не буду задавать вопросы. Я буду просто говорить, — вдруг сказал Старший. Голос его был властным, холодным, звенящим, как металл. — Этой ночью игры мы равны. Не так ли?
Вода плеснула.
— Вот что я скажу. Ты — Жадный. Ты обманщик. Ты не пришел на поединок против моего отца потому, что ты — не король. Ты проиграл бы поединок королей. Здесь ты тоже не хозяин — ты обманом отнял это место у своих братьев и сестер. Ты заперт здесь — и в этом мире, и в этом месте. Ты не всесилен. Иначе..., — он засмеялся, — иначе ты давно все бы сделал так, как тебе хочется!
Вода плясала в котле, и котел начал потихоньку гудеть, словно пел.
Младший смотрел в небо. Моргнул — правда ли окоем оторочила еле заметная серая полоска? Или морок?
— Твое время кончилось. Я не буду заключать с тобой уговор. Я не дам тебе клятвы. В этой земле будет течь моя власть и сила!
Котел пел. Вода в нем теперь была радужной, и от нее шел запах свежей травы и цветов.
Старший рассмеялся — и осекся. Жадный тоже смеялся.
— Ты говорил чистую правду, о почти король! — послед нее слово он произнес с непередаваемой издевкой. — Но ты не сказал истины. А истина в том, что сейчас — только сейчас — ты, скажем так, чуточку победил. Совсем чуть-чуть. Да, прости, ты же смертный, для тебя это огрооооомная победа! — он развел руками, показывая огромность, и снова рассмеялся. — Да, ты прав, я не могу выйти из этого дома, из этого мира, я не всесилен. Но ты не знаешь, насколько я силен. И я бессмертен, маленький ты человечек. На моей стороне время. Не ты — так другой. Человечки как рыбки — ловятся на разное. Но ловятся. Даже если ты замкнешь меня здесь, даже если ты запретишь ходить сюда — рано или поздно найдется тот, кто скажет, что ты сделал эти ради какой-то своей корысти, и придет. Даже если ты всем своим подданным откровенно расскажешь всю правду, и даже истину, — он снова насмешливо протянул это слово, — то кто-нибудь да не поверит. Люди умеют не верить очевидному и любят придумывать те объяснения, которые нравятся лично им. И кто-нибудь придет — как тот, девятый король. И попросит. И дастся ему. Я умею ждать, человечек. Все время — мое. И знай — пока ты будешь королем в Холмах, не будет твоей земле покоя. Нет между нами уговора — что же, не жди от меня милости. И я не стану защищать тебя от Провала. А ты ведь еще даже и не король, человечек, — осклабился он. — И не...
— Ничейный час настал! — вдруг закричал Младший. — Ничейный час!
Жадный встал — словно дым поднялся. Старший увидел сквозь него светлую полосу над горизонтом. Тень мелькнула перед глазами и исчезла.
— Помни..., — раздался из ниоткуда глумливый шепот.
Старший помотал головой, стряхивая наваждение.
Котел бурлил.
— И вода его становилась напитком бессмертия..., — пробормотал Младший, завороженно глядя на радужную жидкость.
— Ничего не ешь и не пей, когда будешь там..., — пробормотал Старший и толкнул котел. Он был ледяным, как смерть. Радужный напиток ушел в камень, как в мягкую землю.
— Идем, — проговорил он брату. Только сейчас он почувствовал, как устал. Он протянул руку и взял с земли два кусочка мозаики.
И они пошли прочь, спускаясь по дороге, идущей вокруг холма посолонь. Солнце поднималось над горизонтом.
— Брат, время Дневных, — тронул его за плечо Младший.
— Не здесь, — помотал головой Старший. — Здесь просто время. Я должен.
Они объехали холм посолонь, замыкая внутри Жадного. И Старший вдруг улыбнулся, обернувшись к брату.
— Все. Земля не высасывает меня. Она меня признала. Я король.