Дети падшей Луны: Кровь на крепостных стенах
Шрифт:
– Я не знаю... Торопись, они понесли её в сторону Дикого леса, - наставник судорожным движением руки попытался указать направление.
– Ты можешь её спасти... Иди по следам... Зомби не умеют прятать следы...
Наставник попытался крепко сжать запястье юноши и потянуть к себе, но сил на это у него почти не было. Он говорил почти шёпотом, с каждым предложением слова становилось тяжело понимать. Нил догадался, что наставник просит его ещё сильнее приблизиться.
– Проламывай им головы, только так можно убить оживших мертвецов. Вспомни, чему я тебя учил, а мне нужно немного поспасть. Я хочу увидеть свой самый красивый сон... Риот закрыл глаза, блаженно улыбнулся и затих.
Глава 2. Старая крепость.
Свет, спотыкаясь о развалины, растягивался на земле широкими тенями. Осень только начиналась, поэтому привычное летнее тепло делало утро комфортным. Широкое и длинное ущелье упиралось в крепостные стены Лорель. Первая линия укреплений была разрушена почти до основания, но вторая, несмотря на прорехи, выглядела достаточно грозно. Маленькая ящерица грелась на камне, подставляя своё серое тельце под солнечные лучи. Неожиданно она дернулась и стремительно побежала вперёд. Зверёк пересек некогда глубокий ров, заваленный останками тел воинов и песком, принесённым вездесущим ветром. Сейчас он выглядел как неглубокая выбоина на дороге, напоминавшая о былых сражениях.
Ящерица пробежала мимо походного лагеря караванщиков. Между двух повозок дотлевал небольшой костерок. Рядом с ним, завернувшись в плащ, дремал нерадивый сторож. Он сидел на тюке с вещами, склонив голову вперёд, опираясь руками на рукоять меча, воткнутого в землю. Невдалеке на привязи паслись четыре ящера-гаркха. Жители западных земель часто использовали их в качестве тяговой силы или для верховой езды. Позволить себе иметь настоящих коней могли только состоятельные высокородные. Любопытная ящерка юркнула под ногу спящего караванщика и устремилась дальше в сторону городской стены. Один из гаркхов, заметив движение, резко дернулся. Клацнули зубы, и маленькое животное пропало в его пасти, оставив снаружи лишь длинный хвост. Ящер запрокинул голову вверх, судорожно сглатывая пищу. Он удовлетворённо заурчал и пару раз как кнутом резко стеганул языком воздух. Запахи, которые он учуял, заставили насторожиться. Зверь агрессивно зашипел, и его сородичи всполошились. Вскоре появилась причина этого беспокойства - два путника. Один из них был невысокого роста и с головой кутался в дорожный плащ, пряча лицо в тени капюшона. Другой - высокий и худой - смело подставлял свои длинные светлые волосы ветру. Спадать им на глаза не давал прочный металлический обруч с выпирающей пластиной, прикрывавшей переносицу. Лошади выглядели уставшими - видимо, они давно находились в дороге. Путешественники проехали мимо спящего каравана и направились к крепостным воротам, словно их не волновало то, что они закрыты. Кони остановились перед стеной из древней каменной кладки, покрытой многочисленными выбоинами. Крепость познала много сражений и продолжала быть надежным щитом для жителей востока. Массивные, окованные железом ворота, были закрыты.
– Эй, там, на стене, впустите нас! У меня важное сообщение для вашего капитана!
– крикнул один из воинов в сторону наблюдательной башни.
Ответа не последовало, лишь ветер надрывно завыл, играя в салочки с песчинками, заставляя одинокие засохшие кустарники раскачивать своими ветвями. Ничто не потревожило утренний сон крепости Лорель. Бойницы продолжали безмолвно смотреть на путников, создавая ложное ощущение давно покинутого людьми места.
Один из странников слез с коня, достал из дорожной сумки верёвку с металлическим крюком-кошкой на конце. Размотав её, человек встал поудобнее, раскрутил, а затем метнул свой снаряд в сторону стены. Лишь третья попытка оказалась удачной, и металлический крюк прочно засел в трещине между камнями. Дернув несколько раз за веревку, человек удостоверился, что она крепко держится. Хватаясь за равномерно затянутые узлы и подтягиваясь на руках, он опирался ногами о выступы каменной кладки и поднимался вверх. Не торопясь человек взобрался на стену и пролез в проём между мерлонами.
Совсем рядом с тем местом, где прочно засел крюк-кошка, завернувшись в потрепанный засаленный плащ, спал упитанный часовой, блаженно обнимая свое копьё. Его двойной подбородок сотрясался каждый раз, когда из его горла вырывался храп. Он не выглядел бывалым солдатом, скорее походил на человека, который по воле судьбы был вынужден нести бремя воинской службы.
– Ну, что там, Бриар?
– нетерпеливо выкрикнул снизу второй путник. Голос его был моложавым и высоким.
– Всё нормально, - ответил воин, поднимая руку в успокаивающем жесте. Часовой пошевелился, но лишь для того, чтобы перевернуться на другой бок и блаженно улыбаясь, тихо засопел ноздрями. Бриар пнул его в толстый зад, после чего охранник громко заскулил, смешно засеменив ногами по воздуху, и проснулся. Солдат вертел головой, не понимая сон это или реальность? Многозначительно посмотрев на своё копье, которое он крепко сжимал, и переведя взгляд на воина с развивающимися на ветру волосами, часовой, наконец, понял что происходит... Незваный гость резким движением наступил на грудь толстяку, опрокинув его навзничь, вынул кинжал из-за голенища сапога и приставил его к горлу ошалевшего от испуга человека.
– Я могу убить тебя, - чётко выговаривая слова, произнёс Бриар, - скажи мне хотя бы одну причину, по которой мне не стоит этого делать?
– Не нужно, господин!
– в голосе незадачливого часового тревожно поигрывали нотки страха. Он сильно нервничал, бегая взглядом то по стоящему перед ним воину, то озираясь по сторонам, видимо, разыскивая союзников. Было заметно, что солдат сильно напуган и боялся смотреть в глаза воинственному незнакомцу.
– Где капитан Каракка?
– голосом, не терпящим неповиновения, спросил воин.
– Он у себя в оружейной, добрый господин, - кося глазами на лезвие у своего горла, промямлил солдат, - как и всегда в это время...
– Где Каракка только набирает такой сброд?
Вопрос был адресован скорее пролетавшему ветру, но часовой воспринял его на свой счёт и тут же осмелился ответить:
– В городе! У нас в Лорель каждый мужчина выходит на дежурство, а очерёдность определяет лейтенант Лондайк...
Поняв, что его жизни ничего не угрожает, часовой продолжил: «Милостивый государь, я всего лишь сапожник, я не солдат, но я подчиняюсь законам, установленным в крепости, - теперь тон незадачливого сторожа звучал открыто заискивающим, - я прошу вас не сообщать нашему капитану об обстоятельствах нашей встречи. Он у нас человек вспыльчивый и суровый, и мне бы не хотелось...»
– Обещай мне, что больше не будешь спать на посту, - перебил дипломатические изыски часового Бриар, - клянусь, в следующий раз, если я застану тебя спящим в карауле, то лично выпорю на площади! Думаю, десяток плетей зададут тебе бодрости до конца твоих дней.
Тон, которым воин произнёс эту фразу, красноречиво свидетельствовал о том, что своими обещаниями он не разбрасывается и всегда их выполняет.
– Я исполосую твою спину кровавыми бороздами! Клянусь Матерью Луной, так и будет!
– поставил пугающую точку в своём обращении незваный гость.
– Нет, нет, что вы, - затараторил солдат, понимая, что удалось легко отделаться, - такого больше не повторится! Видите ли, в этом году выдался отменный урожай, - стражник так волновался, что начал съедать окончания у слов, - все мы устаем на уборке, а тут еще эта служба...
– поймав строгий взгляд воина, часовой решил больше не вдаваться в подробности своего быта и не искать оправданий для своего проступка.
– Ладно, я сегодня слишком устал для того, чтобы быть строгим. Открой ворота и пропусти моего спутника, - воин спрятал кинжал и усмехнулся.
– Сию минуту, - упитанный часовой, смешно перебирая короткими ногами, сполз вниз по приставленной к стене деревянной лестнице. Забрало шлема постоянно падало, прикрывая глаза, заставляя солдата одной рукой периодически поднимать его вверх. Это движение делало и без того неуклюжего стражника настоящей карикатурой на воина.
Спустившись вниз, он несколько раз легонько пнул кучу тряпья, которая валялась у стены. Тут же из неё, словно на пружинках, выскочил парнишка лет шестнадцати в кожаном нагрудном панцире. Он судорожно пытался понять, что происходит, ошалело натирая сонные глаза, грязными кулаками.