Дети песков

Маркелова Софья

Лантея и Мериона первыми удалились для принятия водных процедур, исчезнув за ширмами женского зала, а Манс с Ашархом предпочли сначала утолить свой голод, терзавший их уже много дней. Поздний ужин матриарху и ее спутникам любезно принесли прямо в комнаты по первому же требованию, хотя после негостеприимной встречи Манс был уверен, что их должны были отправить есть в общую дворцовую столовую, где питалась прислуга. Увидев же тяжелые подносы, заставленные различными блюдами и напитками, юноша пришел в доброе расположение духа и уверил профессора, что это означало лишь одно — еще не все было потеряно: если бы Мерионе со свитой пришлось есть из общего котла за одним столом с простолюдинами,

стало бы совершенно ясно, что Иамес не собиралась давать ей ни единого шанса и дальше занимать пост матриарха.

Невыразимое блаженство, которое охватило мужчин после мытья в теплой воде, бритья и сытного ужина, не оставило им ни шанса в борьбе со сном. Наконец они могли насладиться всеми этими простыми обыденными вещами, от которых уже успели отвыкнуть, позабыв хоть на время о падении Третьего Бархана, перенесенных трудностях в Диких тоннелях и туманности грядущего. Поэтому сон их был легким и сладким, каким он всегда бывает после нелегкого пути.

Утром приятелей разбудила Лантея, которая не столько желала порадовать спутников самолично украденным с дворцовой кухни завтраком, сколько сбежать от Мерионы. Матриарх, по словам девушки, половину ночи раздраженно ворочалась и била свою подушку в приступах злобы. Она отказалась обсуждать с сестрой тактику дальнейшего поведения, предпочитая в одиночестве гневаться на неподобающее к ней отношение во дворце. Лантее же не хотелось надоедать или выслушивать претензии, поэтому она решила тихо уйти, как только проснулась.

— Я боюсь, что Мериона теперь во всем обвинит тебя, сестра, — заговорил Манс, целеустремленно раскладывая на заправленной кровати все блюда и тарелки, принесенные девушкой с кухни. — Скажет, что ифириты напали на город из-за тебя. Чтобы она осталась чистой и Совет был на ее стороне.

Поверх шелкового покрывала легли прозрачные стеклянные блюдца с иссиня-черными яйцами, миски с маленькими сушеными рыбками, покрытыми белыми разводами соли, целая тарелка разваренных зеленых водорослей, от которых поднимался специфический кисловатый запах, и легкий десерт из запеченных с финиками плодов опунции. Пока профессор разливал по тонкостенным пиалам прохладный сладковатый напиток, напоминавший фруктовый взвар, Лантея уже придвинула к себе поближе одно из блюд.

— Так все и будет, — подтвердила она последние слова брата, подцепив изящными костяными щипчиками сушеную рыбу. — Для нее все это чрезвычайно выгодно, чтобы избавиться от лишней претендентки на престол и выставить себя невиновной перед Иамес. Если матриархи сочтут ее слова правдой, то меня могут просто казнить, предварительно обвинив во всех грехах. Единственная надежда на то, что Совет Пяти Барханов, как и всегда, будет длиться семнадцать дней, и, если ситуация обернется против меня, то я успею сбежать, пока они не огласят свой приговор… Думаю, уже через несколько дней станет ясно, нужно ли уходить из города или есть шансы оправдаться.

— И куда ты планируешь уйти? — удивленно спросил профессор, отрешенно откусывая половинку сваренного вкрутую черного яйца. — А как же все твои мечты по поводу просвещения хетай-ра? Или ты уже не хочешь прерывать изоляцию? Ведь тут такой шанс — можно уверить всех матриархов в том, что их народу уже давно пора показать жизнь за пределами пустынь Асвен.

— Ох, Аш… — неожиданно тяжело вздохнула Лантея. — Посмотри на всю эту ситуацию в общем… Город пал, погребя под собой тысячи жителей. Ифриты прознали о существовании хетай-ра, и больше для нас не будет спокойной жизни. Более того, имперцы еще и наверняка попытаются отомстить за свою уничтоженную армию. Ну а выжившие из Третьего Бархана своими глазами видели жестокость краснокожих чужаков: теперь меня ни за что не станут слушать, сколько бы я ни говорила о том, как за пустынями все красиво и хорошо. Для хетай-ра теперь мир за пределами песков отнюдь не безопасен. И они еще долго будут помнить своих кровожадных убийц, уничтожающих все на своем пути сталью и огнем.

— Они ни за что не согласятся теперь выходить наружу из полисов, — согласился брат с сестрой, его лицо омрачилось. — Они напуганы.

— А совсем скоро они еще и разозлятся, — прошептала Лантея. — Ведь три тысячи лет никто не находил подземные города, а теперь мое возвращение с поверхности повлекло за собой последующее нападение. Боюсь, что народная злость может пасть на мою голову…

Ее губы задрожали, а глаза увлажнились. Видимо, девушку уже давно терзали эти невеселые мысли, но только теперь она рискнула поделиться ими со своими спутниками.

— Цель, к которой я так долго шла… канула в небытие раз и навсегда.

Профессор отставил тарелку в сторону и взял хетай-ра за плечи, разворачивая к себе.

— Послушай, — твердо сказал он. — Возьми себя в руки, Тея. Еще не все потеряно! Сейчас в любом случае следует дождаться этого Совета. Если разумные матриархи согласятся прислушаться к нашим словам, то мы сумеем доказать, что твоей вины во всем произошедшем не было. Думаю, эти правительницы не просто так занимают свои должности, не так ли?.. Да и сейчас любой хетай-ра должен осознавать, что необходимо принять некоторые меры по защите городов, иначе начнется война. А как они смогут вести войну, если практически ничего не знают о мире за песками и его обитателях, а?

— Предлагаешь откупиться от Совета информацией? — вяло спросила Лантея, поднимая на спутника покрасневшие глаза.

— Именно, — уверенно произнес Ашарх, не отпуская плечи девушки. — Мы дадим им сведения о мире и общей политической ситуации, поможем выжить в начинающейся войне. И этим убьем сразу двух зайцев: станем ценными источниками знаний, наша смерть будет им невыгодна, и частично осуществим твою цель — донесем до матриархов мысль о необходимости снятия изоляционного купола с оставшихся Барханов. Чтобы получить помощь извне.

— А если они все же не прислушаются к нам? Что тогда, Аш?! — отчаянно спросила Лантея. — Ведь здесь тоже ведутся свои внутренние политические игры и строятся интриги, о которых мы понятия не имеем. Одно противостояние Иамес и Мерионы чего стоит… А мы просто мелкие рыбешки по сравнению с ними обеими.

— Тогда мы придумаем, как своими силами незаметно уйти из города. А после решим, куда податься, — сказал, как отрезал, профессор.

— Матриархи — мудрые матери Барханов, они передпочтут узнать все, а не слепо гневаться, — твердо проговорил Манс и после некоторого молчания добавил: — А если все действительно будет так плохо, то мы уйдем. Все мы. Я непременно пойду с вами…

Юноша криво улыбнулся, пытаясь скрыть за усмешкой нахлынувшее на него волнение, однако, ярко-пунцовые щеки выдавали всю впечатлительность его натуры. Подобное заявление было для Манса настоящим признанием в верности своим приятелям, и в тот момент Лантея почувствовала необъяснимую легкость и благодарность к обоим свои спутникам, которые вернули шаткое равновесие в ее душу и дали толчок для дальнейшей борьбы. Ситуация с Барханами запутывалась как клубок шипящих змей, где любой неверный шаг или решение могли повлечь за собой смертельный укус, но теперь девушка была уверена, что ступает на этот путь не одна. Рядом с ней были те, кто могли в последнюю секунду отдернуть ее руку от ядовитых клыков матриархов.