Дети подземелий

Ламберте Амелия

– А ты откуда все это знаешь? – нахмурился я.

– Читал трактат по прорицанию, – ответил Телириен.

Некоторое время мы шли молча.

– Переодевайтесь. Встретимся у концертного зала, – произнес дракон и свернул куда-то в сторону. Я проводил его несколько удивленным взглядом. И куда это он снова собрался?..

Пожав плечами, я поравнялся с Лимирей. На ее вопросительный взгляд кивнул и улыбнулся.

– Не думай об Эоле. Нечего портить такой замечательный праздник, – сказал я ей.

Лим отвела взгляд и закусила губу. Слова оракула

до сих пор откликались в ней неприятным эхом. Однако неуверенная улыбка дала понять, что Лимирей уже взяла себя в руки.

– Вот и хорошо. Лучше… подумай о том, как поет твоя… бабушка, – усмехнулся я. – Невероятно… до сих пор не могу привыкнуть, – пробормотал я.

Лимирей кивнула.

Путь до таверны мы проделали в тишине. Но не полной. До нас постоянно долетала то музыка, то обрывки разговоров… и в таверне они не смолкли. В праздник здесь было довольно шумно. Развлекались все, включая и леди Аскаль с ее помощниками и помощницами.

Я приветственно ей кивнул и поднялся наверх вслед за Лимирей.

И как мы только забыли о празднике стихии Воздуха?.. Путешествие по подземельям и правда оказалось выматывающим. А еще предстоит путь наверх… наверняка, когда окажемся в Артении, там наступит уже лето. Или теплая поздняя весна… а сейчас… а сейчас душа отдыхает. Впервые за долгое время.

***

Девушек пришлось ждать долго. Я даже начал волноваться, что мы опоздаем. Зато за это время я успел разобраться с принципом действия теневого амулета. Это была даже не невидимость… скорее, амулет накрывал естественными тенями, делая меня незаметным для другого глаза. Даже стало интересно, а работают ли на подобную вещь разоблачающие зелья или артефакты.

Наконец, спустились Аннабель и Лимирей. Если принцесса была в том же платье, что и в Вартентале, то Лим была в другом и… я снова почувствовал себя мальчишкой, у которого при виде красивой девушки разбегаются мысли, а язык прирастает к нёбу.

Черное длинное платье с клиновидным вырезом подчеркивало стан Лимирей и сверкало серебром в свете подземных кристаллов, словно оно было усыпано звездами. Рукава отсутствовали. Длинные черные волосы Лимирей распустила. Несколько прядей упали ей на плечи. Я проводил ее восхищенным взглядом, не сразу заметив, что спина у нее полностью открыта. Раскрепощенность Лимирей меня окончательно поразила, а фантазия пустилась вразнос, представляя, что можно с девушкой делать в уединении в подобном наряде.

Я вспыхнул от столь вольных мыслей и отвернулся, чтобы не пялиться на Лимирей. В Артении девушки подобного себе не позволяли…

– Прекрасны, как всегда, – только и пробормотал я, поравнявшись с Аннабель. Она хихикнула, но ничего не сказала.

– А мне нравится мода темных эльфов. Никаких неудобных жестких корсетов, юбка у платья одна, каркасы в одежде не используют… надо будет взять на заметку. А то как светский раут, так вечно дышать нечем, – поморщилась Аннабель.

– Почему? – удивленно я на нее взглянул.

Принцесса наградила меня странным взглядом.

– А ты один день

поноси корсет, я посмотрю, в каком ты будешь состоянии, – произнесла она.

Лимирей что-то прожестикулировала, но я ее не слишком понял. Видимо, это было что-то на упомянутую тему.

– Здесь тоже используют? – удивленно спросила Аннабель.

Лимирей изобразила сначала благородный жест, а затем падение в обморок и качнула головой.

– Интересно, – пробормотала Аннабель. – Надо будет ради интереса заглянуть…

Мы с Ричардом переглянулись. Подобные женские проблемы нам обоим были незнакомы. То есть, я вообще не задавался такими вопросами, а вот Ричард явно что-то знал, но то ли не обращал внимания, то ли не знал, как изменить тенденции в моде…

Тем временем мы дошли до концертного зала. Ну как концертного… скорее, это была глубокая ниша со множеством сидений, расположенных полукругом, между которыми иногда проходили лестницы, разделяя ровный круг на сектора.

Сам зал был оформлен полусферой и украшен к празднику стихии Воздуха. По сцене метались духи, довольные всеобщим вниманием.

Мы заняли свои места. Они оказались не у самой сцены, но на достаточном от нее расстоянии, чтобы видеть и слышать все.

Сцена была не пустой. Там находились самые разные инструменты: рояль, скрипка, виолончель, что-то отдаленно похожее на трубу, но более изогнутой формы и со множеством кнопок и орган. Он занимал всю стену. Множество труб упирались в потолок. Я лишь однажды слышал его звучание, и это было что-то невероятное. В селах и небольших городах в Артении предпочитали инструменты намного проще: различные дудки, лютни и гармошки с баянами.

Кристаллы в зрительном зале начали гаснуть. На сцене они наоборот зажглись. По залу проскользнули несколько теней, а затем они развеялись. Магдалена в серебристом платье заняла центральное место. Осмотрела зал, улыбнулась и дала сигнал начинать.

Заиграла музыка. Такого красивого сочетания инструментов я никогда не слышал. Все разные, но они задавали единый ритм, дополняли друг друга, а их одиночные партии вносили особую изюминку в композиции. И это было только начало. Стоило Магдалене запеть, я вообще забыл обо всем. Своим голосом, который поднимался то до каких-то невероятных высот, то опускался едва ли не до мужского баритона, Магдалена завораживала. Это были не баллады или оды, наложенные на стихи. Магдалена рассказывала истории, причем самые разные. И не все были любовными.

Так мы стали свидетелями проклятия, безумств войны, переживаний дочери об отце, пронзительной скорби о матери и множества историй о духах, драконах, вампирах и русалках. Последние две песни были посвящены праздникам стихий и Великим Духам. Нет, Магдалена к ним не обращалась и не задавала вопросов. Это была история стихий и создании мира, которая закончилась их вечным сном.

Последняя песня закончилась, а воздух все еще звенел, оставив невысказанный вопрос: если они уснули, то навсегда ли? И где их искать, если Великие Духи спят.