Дети Шини

Ида Мартин

– Откуда я знаю. Мне Настя ничего про это не говорила.

– То есть она может его не отшить?
– забеспокоился Петров.

– Может и не отшить, - шутливо откликнулась я.
– А что? Он вроде не урод, с цветами приехал, и папа у него крутой.

После последних моих слов Марков как-то очень невесело хмыкнул.

– Да, ладно, - в голосе Герасимов послышалось недоверие.
– Настя же не такая.

–

Не какая?

– Ну, она скромная и правильная, её какими-то там цветочками не купишь.

– Ты чего дурак?
– я укоризненно посмотрела на Герасимова.
– Цветы же это просто знак внимания.

– Глупости, - фыркнул Марков.
– Цветы - это вчерашний день. Это такой ретро вариант. А ты Герасимов, если хочешь Сёминой понравиться, то придется научиться смотреть японские мультики и отличать в них мальчиков от девочек.

– Да я ей и так нравлюсь, - так нагло заявил Герасимов, что Петров встрепенувшись, чуть было не перелетел через маленький ограждающий дорожку заборчик.

– С чего это ты взял?

– Ну, она же сама просила жениться на ней. На коленях умоляла, не помнишь что ли? Но я тогда ответил, что мне самому жить негде, а теперь, когда мать сказала отцу про развод, и тот, после суточного скандала, всё же свалил, то я готов рассмотреть её предложение. Если очень попросит, конечно.

И мы стали смеяться над Герасимовым.

А потом Петров рассказывал, что он установил дома по всем комнатам следящие камеры, чтобы записывать, как его "мойры" ругаются на него и друг с другом.

Только он не тайно это сделал, а предупредил, что если они не перестанут, то он эти записи начнет в Ютуб выкладывать, а поскольку после ролика Дети Шини у него куча подписчиков на канале, то про них весь Интернет узнает. А, может, и по телевизору даже покажут.

И его женщины сначала жутко разозлились и попытались снять эти камеры, но Петров пригрозил, что если они снимут, то в следующий раз он поставит камеры так, что они и знать не будут. В общем, уже целую неделю в их доме стояла удивительная тишина и покой.

Одним словом, когда я поняла, что мы идем по узкой парковой дорожке, огражденной бордюрным заборчиком, а нам навстречу неумолимо приближаются Подольский, Шишов и Солдатов, то мыслями всё ещё была дома у Петрова.

Сворачивать было некуда. Поэтому и мы, и они просто напряженно двигались вперед, а я всё сильнее ощущала, что в момент нашего соприкосновения может произойти взрыв. Остальные тоже заметили их и притихли.

Но когда мы поравнялись, то никакого взрыва не случилось. Солдатов с Шишовым сделали такие лица, как если бы им прямо под нос сунули дохлого голубя или крысу, и делано так посторонились, будто бы боясь даже рукавами соприкоснуться с кем-то из нас.

Петров с Марковым легко миновали этот проход, а Герасимов

прошел и нарочно, в своей дуболомной манере задел локтем Солдатова. Тот попытался его остановить, но Шишов одернул: "Не трогай, а то сам заразишься этой пакостью".

Одновременно с этим Подольский сам сказал мне: "привет" и ждал, что я заговорю с ним, но я тоже только поздоровалась и прошла мимо, вслед за Герасимовым.

Однако не успела сделать и пары шагов, как он окликнул. Я обернулась, и он сам подошел.

– Рад, что ты нашлась, - сказал он, не вынимая рук из карманов.

– Можно подумать, тебя это волновало.

– Волновало немного. Мы же с тобой хорошо дружили до того, как у тебя крышу снесло.

– Тебя самого снесло.

Он не ответил, а я всегда была готова к этому разговору, потому что знала, что он рано или поздно произойдет, хоть и не хотела.

– Это ты променял...

– Слушай, Осеева, ничего я не менял. Просто так очень некрасиво делать.

– Как делать?

– Кидать настоящих друзей ради кого-то левого. С кем у тебя всё равно бы ничего не вышло.

– Кидать? Это я тебя кидала? Павлик, ты о чем? У меня были проблемы, а ты не поддержал.

– А как я должен был поддержать? Я тебе даже телефон его достал, хотя это было не в моих интересах.

– Почему это не в твоих интересах?

– Ну, как бы это не очень нормально помогать девушке, которая тебе нравится, добиваться кого-то ещё.

– Павлик, ты чего? Это кто это тебе нравился?

– Кто-кто. Ясно кто. Но ты была так занята собой, что не видела ничего кроме своих страданий.

– Как такое может быть?
– Подольский убил меня наповал.
– Извини, у меня никогда даже в мыслях не было.

– Вот, именно, что в мыслях не было. Да, ладно. Теперь-то что.

– Нет, правда, поверить не могу. Мы же с детского сада дружили.

– И что?

– Мне казалось, так не бывает.

– Бывает.

– Просто как-то это всё в голове не укладывается.

– Короче, я вот о чем. Ты же нормальная, Тоня. Чего ты с этими чмошниками общаешься? Один другого круче. Дети - монстры. Один - стрёмный ботан, другой - клоун, третий - баран. Пойдем с нами. Ребята не против.

Солдатов и Шишов стояли чуть поодаль и подозрительно косились. Я немного помолчала, соображая, как лучше ответить, а потом сказала прямо, то, что думала.