Дети Универсума. Книга 1. Трое на перепутье
Шрифт:
– Чтобы никто не узнал.
– Это понятно, но почему необходимо, чтобы никто не узнал?
– Не знаю, они же секретность соблюдают.
Нолан призадумался. Кулер являлся настоящим гением во всем, что касалось компьютеров, но вот в общении с людьми у молодого человека наблюдались определенные трудности. И тем не менее понять его было не так уж и сложно.
– То есть, чтобы узнать, какой именно товар они перевозят, – стал вслух размышлять Нолан, – нужно при этом присутствовать лично?
– Ага.
– И других вариантов или зацепок у нас нет?
– Не-а.
– А если я пойду туда сегодня ночью, то смогу получить информацию, которая прольет свет на все происходящее внутри «СтанКорп», и, может
– Вероятно.
Подробнее разузнав у Кулера о точном месте и времени прибытия груза, Нолан попрощался со своим гостем и начал готовиться к ночной вылазке на склад. Первым делом журналист переоделся в свободную спортивную форму темно-серой расцветки, прихватил с собой очки дополненной реальности, предварительно проверив на них настройки фото- и видеосъемки в условиях минимального освещения, сунул в карман потрепанный временем умнофон, а также вооружился армейским девятимиллиметровым «Флоком».
– Может, у этой старой акулы пера уже и недостает нескольких зубов, – вслух проговорил Нолан, – зато у нее есть пушка… Эх, такая фраза крутая получилась, а рядом никого нет, чтобы ее оценить…
Тут ему пришла в голову идея. Он надел очки и произнес:
– Кими.
– Да, Нолан, – отозвалась голосовая помощница.
– Оцени по десятибалльной шкале крутости фразу: «Может, у этой старой акулы пера уже и недостает нескольких зубов, зато у нее есть пушка».
После недолгих вычислений Кими вынесла вердикт:
– Четыре балла из десяти.
– Что?! – возмутился Нолан. – Быть не может!
– Анализ осуществлен на основе обработки данных всех доступных для ознакомления рейтингов так называемых «крутых» цитат за прошлый и нынешний век, и дана объективная экспертная культурно-филологическая оценка. Прости, Нолан.
– Ничего-ничего, просто ты не жила в восьмидесятые…
Глава 4.
Под оккупацией
Уверен, вы уже успели достаточно соскучиться по Эдвину, дабы я смог обрадовать вас известием о своей готовности вернуться к описанию его приключений. Самая большая связанная с ним интрига: жив ли он еще? Спешу заверить: с Эдвином все в порядке. Пока. Разумеется, его несколько расстроило то обстоятельство, что ему не удалось потанцевать с красавицей Янкой, однако с учетом возникшего положения данная проблема представлялась наименее существенной, когда трипские войска заняли Купер. Повсюду можно было видеть солдат в голубых мундирах, украшенных золотым гербовым корабликом – официальным государственным символом Трипа. Как ни странно, обошлось минимальным кровопролитием: ранения получили только несколько городских стражников, пытавшихся сдержать захватчиков, пока канторийские войска выводили церковных делегатов по старым подземным тоннелям, ведущим из здания ратуши в безопасное место к востоку от города. Командующий трипскими солдатами, генерал Родриго, был вне себя из-за провала операции по пленению Магистра Пэка. Тем не менее Купер представлял собой важный стратегический объект, который ни в коем случае не следовало отдавать просто так. А потому трипцы решили здесь основательно засесть. Повсеместно объявили о введении комендантского часа и запрете выходить из дома с наступлением темноты. Всех нарушителей отлавливали патрулировавшие улицы вражеские солдаты, вооруженные шпагами да мушкетами, и сажали в темницу «до выяснения обстоятельств», иными словами – на неопределенный срок, ибо никто на самом деле не спешил что-либо выяснять. Удивительно, но куперцы восприняли сложившуюся ситуацию относительно спокойно. Возможно, этому способствовал огромной опыт нахождения под оккупацией, за столетия выработанный местным населением. Действительно, если твой город располагается у самой границы, ты обязан быть готовым
Так как наступил вечер, Эдвин находился дома, в своей комнате, и практиковался в магии. Периодически у кончиков его пальцев по щелчку то загорался, то немедленно гас маленький огонек.
«Хоть и не полноценный огненный шар, зато возникает практически мгновенно, – думал юноша. – Минимум концентрации, никаких глупых стишков, а лишь немного воображения. Скоро смогу обходиться и без щелчка пальцами, а потом и за ледяную магию неплохо бы взяться… Еще лет двести, и из меня получится просто-таки всемогущий чародей. Жаль, в моем распоряжении нет столько времени. Но было бы интересно посмотреть на будущее, в котором наверняка найдется место всяким новым изобретениям. Кто знает, возможно, когда-нибудь придумают замену этому треклятому зубному порошку?..»
– Эдвин, – обратилась к нему появившаяся в дверном проеме мама. – Я же просила не упражняться в огненной магии внутри дома. Особенно в комнате, с пола до потолка забитой легковоспламеняющимися книгами.
– Извини, мам. Но из-за комендантского часа мне больше негде этим заниматься.
– Знаю, знаю. А как насчет того, чтобы потренироваться на кухне? Заодно поможешь мне с приготовлением ужина.
– Ну, – пожал плечами Эдвин, – для разведения огня в печи и чтобы вскипятить самовар, моих способностей должно хватить.
– Главное – не подпали занавески, как в тот раз, – усмехнувшись, предупредила мама.
Несмотря на то, что Филии было около сорока лет, выглядела она значительно моложе, а истинный возраст в ней выдавали только едва заметные морщины в уголках глаз и огрубевшая в течение многих лет работы в пекарне кожа рук. Это по-прежнему была очень красивая, стройная женщина, чьи грустные голубые глаза неизменно излучали заботу и доброту. Вполне возможно, очередь из поклонников не выстраивалась к ней исключительно из уважения со стороны горожан к памяти о ее муже Рагнаре.
На Филии в тот вечер был старый серый фартук, надетый поверх светло-розового платья с короткими рукавами. Длинные светлые волосы были заплетены в косу, а тонкую шею украшал подвешенный на темно-синей ленте кулон с опалом посередине, переливающимся как минимум пятью цветами.
– Ты какой-то больно тихий в последние дни, – обратила внимание мама, глядя на то, как сын, устроившийся радом со вскипевшим буквально минуту назад самоваром, уплетает очередной горячий пирожок с капустой. – Не то чтобы ты и раньше был особо разговорчивым, и все же…
Эдвин задумчиво прожевал только что отправленный в рот кусок и только после этого ответил:
– Меня беспокоит Бэк. Я ведь говорил, что видел его в день приезда делегации из Церкви.
– Да, но я, к сожалению, его не застала: было много дел в пекарне. И что же не дает тебе покоя?
– Почему он не предупредил нас, что приезжает в Купер?
– Наверно, он выполнял срочный приказ, и у него просто не хватило времени отправить нам письмо.
– А почему он не объявился после начала всей этой заварушки, устроенной трипцами?
– Думаю, по той же причине – ведь его отряду пришлось немедленно эвакуировать церковников из города.
– А почему?.. – Тут Эдвин слегка замялся. – Вообще-то, у меня закончились вопросы… Но я все еще зол.
– На кого? На Бэка?
– Да! То есть нет… то есть… не знаю…
– Твой брат просто выполняет приказы. Таковы его обязанности на службе. И я уверена, он свяжется с нами при первой же возможности.
– Ну да… И все равно…
– По-моему, ты просто по нему скучаешь, а злишься из-за того, что вам не удалось поговорить, пока он недолго находился в городе.