Дети времени (Дети века)
Шрифт:
Говорят некоторое время об этом; нет ли свежего бриза на море, не дует ли восточный ветер. Гребцы отвечают сдержанно.
– Хороший бот, – говорит Ларс.– Это ваш? Матросы сплевывают и принимают удобные позы.
– Недурно, кабы так, – отвечают они.
– Вы издалека пришли?
Пауза; многозначительное молчание. Ребятишки внимательно слушают.
– Мы из Уттерлея.
– Я так и полагал, – говорит Ларс.
Он подходит ближе к боту и рассматривает его, но бот незнаком ему. На нем и на веслах только одна или две буквы.
Тогда гребцы, вероятно, думают, что испугали своей молчаливостью местных жителей; те уйдут, оставив их с их тайной. Языки развязываются, и один за другим гребцы говорят:
– Хорошо бы, если бы бот был наш, – повторяет один.
– Да, недурно, – подтверждает другой.
Теперь говорят почти исключительно гребцы, и Ларс старается узнать побольше. Они болтают, один перебивает другого, один превосходит другого в откровенности, но вовремя останавливаются:
– Мы только гребцы на боте.
– Кого же вы привезли? – спрашивает Ларс. Пауза.
– Хм…
Это уж очень просто выходит.
– Привезли того, кому принадлежит лодка, – отвечает один из гребцов.
Другой, который стоял, как на угольях, прибавляет.
– Он купил бот только для этой поездки. Вынул деньги и заплатил чистоганом. И только для этой поездки.
Гребцы смотрят на Ларса Мануэльсена. Ребятишки смотрят на гребцов и слушают, развеся уши. Но Ларс только замечает.
– Должно быть, поездка была очень нужная?
Он один раз спросил, кто иностранец и не получил ответа. Теперь он уже не задает такого вопроса; ответ придет сам собой.
– Что касается поездки, так я ничего не знаю о ней, – говорит один из матросов.
– Он пошел вверх по реке, – прибавляет другой.
Пауза. Удивительно продолжительна и многозначительна эта пауза. Ларс еще раз пристально смотрит на бот, болтает с людьми о посторонних вещах, о весне, о ловле сельдей, о галеасе из Уттерлея, который недавно загнало к ним бурей. Этот галеас принадлежит купцу Генриксену из Утверы.
Гребцы кивают: они знают купца Генриксена.
– Ведь не он владелец бота? – спрашивает Ларс.
– Нет.
Ларс, должно быть, устал. Он сплевывает и закладывает руки за спину. Постояв минуту, он вдруг поворачивается и делает вид, что хочет уйти.
– Да, хороший бот. Недурно бы, если бы у меня был такой! Однако, я стою и задерживаю вас.
Матросы настораживаются.
– Вовсе не задерживаешь, – говорит один.
– Совсем не задерживаешь, – подтверждает другой. Матросы справедливо рассуждают, что если они не откроют тайны, то это могут сделать другие двое, ушедшие вверх по реке; ведь стоит одному из них за чем-нибудь войти в какой-нибудь дом, хотя бы попросить воды напиться, и он расскажет, чью он несет шубу. И вот один из матросов спрашивает:
– Тут у вас в округе, должно быть, не знают, кого мы привезли.
– Нет, – отвечает Ларс и смотрит на него.
– Ну, само собой разумеется, – вмешивается другой матрос.
Он стоит будто на угольях.
– Вот удивитесь, услыхав, – добавляет он.
Ларс сгорает от нетерпения. Досаднее всего, что соседу его из Сагвика, Бертелю, тоже, по-видимому, надоело ждать, и он направляется по полю к боту.
– Нет амтмана? – спросил Ларс.
– Нет, – ответили люди.
– Я думаю только, что это, должно быть, богач, раз он такой толстый.
– Да, – подтвердили матросы, – у него кое-что есть за душой.
Ларс подождал минуту и, наконец, решился уйти. Бертель приближается к нему, и Ларс не хотел делить тайну с ним.
– Счастливо оставаться! – сказал Ларс.
– А, между тем, он из одной с нами деревни, можно сказать, – продолжал один из гребцов.
Другой подхватил:
– Товарищ детства, можно сказать.
– Вот как! – заметил Ларс.
– Вот видите. Он не совсем из нашего округа, но… Между нами несколько приходов, но… Но мы знаем кое-кого оттуда. Он уехал тридцать лет тому назад.
Другой гребец чувствует себя оттесненным на второй план, он хочет нагнать первого и наносит сильный удар:
– Он в детстве уехал с родного острова, посетил все чужие земли, побывал и в Австралии и в Америке. Там он женился, вел большие дела и нажил деньгу.
Тут гребцы начинают перебивать друг друга и подозрительно следят один за другим.
– Ну, да, ты все знаешь, – говорит первый недовольным тоном, стараясь опередить товарища.– Он и в Китае был.
– Да где только не был, – говорит второй.– А когда он несколько дней лежал в одном ущелье; не помню уж, в какой это было земле…
– Да это случилось еще в детстве, когда он скитался. А я говорю о последних годах.
– Можешь мне ничего не рассказывать касательно этого, я знаю не хуже тебя.
Он несколько дней пролежал в ущелье; спроси его, он сам тебе скажет. Досада, что я забыл, в какой это случилось земле.
– В неизвестной. А жену он нашел себе в Мексике; это я знаю твердо.
– Ты воображаешь, что я этого не знаю!
– Как его звать? – спрашивает Ларс Мануэльсен.
– Звать его…
– Хольменгро! – прибавляет другой с быстротой молнии.
– Это Тобиас, который уехал, – спешит объяснить первый.– Разве ты не слыхал рассказов о парне, уехавшем от нас и ставшем королем?
– Вот как!
У Ларса Мануэльсена захватило дыхание. Конечно, он слышал о Тобиасе, сыне рыбака с маленького островка Уттерлея, уже давно покинувшем родину и ставшем могущественным королем, возвеличенным Господом и людьми, да так и оставшемся там. Так это он?
Ребятишки также слышали чудесный рассказ, они стояли и слушали рыбаков, широко открыв рты.