Детонаторы
Шрифт:
Эми вновь хохотнула. Я вспомнил, что некогда мне хотелось увидеть ее улыбку и услышать смех, но было это с другой девушкой и в другой жизни. Теперь ее пьяные усмешки действовали на нервы.
– Эта детвора обсуждает меня, - самодовольно заявила она.
– Посмотри, как напилась эта gringo. Я выгляжу ужасно, да?
– В женском роде правильно будет gringa, - сказал я.
– Вам нужно в уборную?
– Я там уже побывала. И меня вывернуло наизнанку.
– Эми попыталась в очередной раз засмеяться, но поперхнулась. Глаза ее внезапно расширились от стыда и смущения, которые я ожидал увидеть раньше.
– Ох, я чувствую себя просто
Мне показалось, Эми обращается ко мне совершенно искренне, запоздало осознав, до чего себя довела. Возможно, она не намеревалась заходить в своем представлении так далеко. Возможно, и не лгала, когда говорила, что не привыкла пить. Возможно, по неопытности перебрала, пытаясь добиться полной убедительности, а теперь почувствовала, что больше не властвует над собой и превращается в размякшее, беспомощное существо, которое предполагала только изобразить... Я придержал покачнувшееся тело, вывел на улицу и направился к ожидающему такси, внутри которого Эми навалилась на меня и мгновенно уснула. После того, как я расплатился с водителем пришлось, встряхнув, разбудить ее и заново привести в порядок ее наряд. После чего я помог девице выбраться из машины и повел через вестибюль гостиницы.
– Вы не прихватили с собой плащ, - укоризненно пробормотала она.
– Я обижена на вас. Оставили меня без плаща. Никакой предусмотрительности!
Мгновенный стыд миновал и происходящее вновь превратилось в превосходно разыгранную шутку.
– Не вижу дождика, - отозвался я.
– В кино герой всегда заворачивает несчастную измученную героиню в большой плащ, пальто или покрывало, на худой конец.
– Вы не измучились, вы надрызгались, - заметил я. Ответом был новый смешок.
– Повторите еще раз, мистер! Ох, да, я перебрала и еще как! Всегда такая элегантная, воспитанная дама.
– Входя в лифт, Эми подвернула ногу и чуть было не упала, но я вовремя подхватил ее и заставил прислониться к стене.
– Знаете, это вы во всем виноваты, - заявила она.
– Как обычно, - согласился покорный слуга.
– Нет, в самом деле! Это вы сказали, что я убила его.
– Кого именно?
– Моего отца, конечно.
Следовало ждать чего-то в подобном роде, но это отнюдь не смягчило удара. Я испытал болезненное чувство вины при мысли о том, что знаю о Дуге Барнетте значительно больше, чем она. Возможно, девушка вела со мной грязную игру, но и я обманывал ее напропалую. Я сухо произнес:
– Не припомню, чтобы говорил подобное.
– Говорили!
– упрямо возразила Эми.
– Помните, вы заявили: если бы я повела себя, как подобает, и подружилась с ним, если бы я в самом деле попыталась понять его, а не устроила ссору, он не стал бы... что за ужасное определение вы подыскали? Плыть на поиски смерти. Как слон, который отправляется на слоновье кладбище.
Я счел момент не самым подходящим для обсуждения сказанного или не сказанного мной. И чтобы перевести разговор на другую тему, спросил:
– Именно поэтому вы и решили вернуться из аэропорта и напиться?
Эми несколько раз кивнула с пьяной выразительностью.
– Прежде всего, хотелось убраться подальше от всех этих людей. Отыскать какое-нибудь уединенное место Я вдоволь нареветься. Вспомнить отца, которого мне так не хватало все эти годы, и которого я теперь убила... Нам здесь выходить?
– Надеюсь, да. В противном случае придется вернуться и предпринять новую попытку.
Ответ показался Эми чрезвычайно смешным, и она вновь захихикала, позабыв, как только что обвиняла себя в убийстве. После чего мы, наконец, ввалились ко мне в номер и закрыли за собою дверь. Эми немедленно направилась к зеркалу полюбоваться своей истерзанной внешностью, но я заставил ее прислониться к стене, в надежде, что девушка удержится вертикально без посторонней помощи. Пока Эми осваивалась с новым положением, я расстегнул ее пиджак и манжеты, развязал галстук и вытащил блузку из-за пояса. Во время этих манипуляций спутница не сводила с меня серьезного взгляда.
– Изнасиловать собираетесь?
– поинтересовалась она.
– Поэтому и решили раздеть?
– Хотите, чтобы изнасиловал?
– Разумеется, - чрезвычайно серьезно ответствовала Эми.
– И не забудьте как следует поиздеваться.
Увы, она не шутила. Мне припомнились сексуальные извращения, приписываемые Альфреду Министеру. Я внутренне содрогнулся при мысли, что эта маленькая, пьяная девочка, которой даже в таком состоянии удавалось сохранять удивительно невинный вид, возможно знала о некоторых специфических постельных трюках значительно больше, чем я. Хотя не исключаю, что во мне просто заговорила зависть к Министеру.
– Станьте прямо, чтобы я мог стянуть с вас блузку и пиджак, - сказал я.
– Почему бы вам не разорвать их? Будьте настоящим мужчиной.
– Соблазнительное предложение, но на будущее вам потребуется какая-то одежда, а я небольшой любитель покупать женские наряды. Постараюсь, чтобы к утру ваш костюм вычистили.
– Я снял с Эми упомянутые части гардероба, расправил их и повесил на ближайший стул.
– Откуда столь пылкое желание быть изнасилованной, мисс Барнетт?
Девушка облизала губы и ответила, тщательно подбирая слова:
– Такой уж я человек. Мне нравится, когда причиняют боль. Кажется, что страданием я хоть как-то расплачиваюсь за все свои ужасные поступки.
– За какие ужасные поступки?
– За то, как я поступила с отцом. За то, что все эти годы ненавидела мать, заставившую меня отказаться от него, и желала ей смерти, после которой смогу вернуться к отцу и рассказать, как люблю его! И вот она умерла, а я? Что сделала я? Я и его убила! Вы понимаете, что значит искупление грехов, мистер Хелм?
Итак, мы углубились в область любительской психологии: несчастная, потрясенная девушка, не в силах снести собственной вины, в порыве самоуничтожения превращает себя в разбитое уродливое существо. Никому и в голову не придет заподозрить, что за столь глубоким раскаянием могут скрываться иные мотивы. Если не считать Дуга, который весьма проницательно предсказал, что для оправдания своих поступков дочь его постарается изобразить глубочайший внутренний кризис. Неплохо для папаши, которого не подпускали к дочери столько лет.
– Стало быть, решили напиться, дабы искупить свои грехи?
– подытожил я. Она еще раз кивнула.
– Кто-то же должен наказать меня за то, что я такая дрянь? Вот и пришлось сделать это самой. Да еще после того, как отец погиб у меня на глазах... Говорят, это помогает забыться, правда? Разве не для этого пьют спиртное?..
– Бывает, что и для этого, - согласился я.
– Да, какое-то время я ощущала... ощущала прилив энергии. Я сняла дешевый номер и прихватила туда бутылку, знаете, не круглую, а такую плоскую бутылку. Большую плоскую бутылку...