Детские шалости
Шрифт:
– Мама, – снова кричу я.
Мамина голова, наконец, выглядывает из форточки
– Что? – чуть слышно долетает до меня ее голос.
– Можно мы пойдем к метро?
Мама что-то отвечает, но очень тихо.
– Я не слышу, – кричу я.
– Осторожно переходите трамвайные пути, – раздельно повторяет мама.
Это я уже слышу, и, помахав рукой, бегу догонять Витьку.
Мы шагаем в сторону Москва-реки. Справа – забор из досок. Он тянется до самой набережной, а за забором – глубокий котлован. Витька говорит, что на месте котлована стоял дом, но в войну в него бомба попала. И это от нее такая ямища.
Но я думаю, что, если бы
Мы поворачиваем под мост. Дальше начинается Арбузовка. Мы с ребятами так называем переулок, поднимающийся от реки к станции метро. Здесь живет Генка Арбузов со своими друзьями. Сам он толстый, поэтому он обижается, когда его зовут – Арбузом. Одному здесь лучше не появляться. Даже двоих иногда могут поколотить.
– Давай, пролетим Арбузовку на самолете? – предлагаю я.
– Ага, – соглашается Витька.
И мы – руки в стороны – мчимся по дорожке в горку и жужжим. Мимо двухэтажных деревянных домиков, вдоль моста, все выше и выше. На наших крыльях сияют красные звезды. Внизу проходят люди, и мы покачиваем им крыльями: «Привет! С праздником!». Вот и кончился мост, кончился забор, и метро ушло под землю. Каменные домики прижимают нас к стене тоннеля, за которой гудит метро. Но стена становится все ниже и ниже, вдали уже виден трамвай. И вот мы вылетаем на трамвайную остановку. Здесь приходится забыть про самолеты – не разбежишься.
Трамваи ходят. Только медленно, и все время трезвонят, потому что очень много народа. Все нарядные, и трамваи украшены флажками. Люди идут к Садовому кольцу, пересекая трамвайные пути. Если бы все несли флаги и портреты, то можно было бы подумать, что это демонстрация. Но это люди просто так гуляют. Ведь не всех пускают на демонстрацию.
В доме справа в витрине магазина сегодня нет корзин с продуктами, там все завешено красной материей, а внутри стоят портреты Ленина и Сталина. Идет группа взрослых. В середине толстый дядька идет и играет на баяне. Сначала – «Катюшу», а потом – «Лучше нету того цвету». Все поют. Всем весело. Все смеются. Возле станции метро стоит дядька в белом халате, который продает шары. Красные, желтые, синие, зеленые, – они нитками привязаны к палке, которую дядька крепко держит в руках
– Вить, – говорю я, – вот набрать бы побольше шаров. Связать их вместе, а потом схватиться за веревку и взлететь. Выше всех домов.
– До самых облаков, – подхватывает Витька.
– До самых облаков нельзя, самолеты могут врезаться.
– Можно и пониже, – соглашается Витька.
– Ага, летишь и смотришь, а внизу парад. Танки, пушки всякие, «катюши». И вдруг товарищ Сталин с Мавзолея рукой на нас показывает и спрашивает: «А это кто?». А ему отвечают: «Товарищ Сталин, это Витя и Веня из Николо-Щеповского переулка». Тут товарищ Сталин и говорит: «Выдать им по медали за храбрость». Мы с тобой спускаемся на Красную площадь и идем к Мавзолею. А нам навстречу – товарищ Ворошилов. Он говорит. «Вас хочет видеть товарищ Сталин». Мы поднимаемся по лесенке, а товарищ Сталин обнимает нас за плечи и говорит: «Вы смелые ребята». Я спрашиваю: «Товарищ Сталин, а можно нам на танке прокатиться?». А Сталин улыбается и отвечает: «Конечно, можно». Он поднимает руку, и все танки на площади останавливаются. Мы с тобой бежим к самому главному танку, где сидит командир, и говорим: «Нам товарищ Сталин разрешил». Командир улыбается и открывает нам люк. А потом мы едем на танке. И по Арбузовке, и по Проточке. И заезжаем прямо к нам во двор. Все, конечно, испугаются, из окон выглядывают. А тут мы вылезаем с медалями. Выбегают наши мамы. И командир им говорит: «Не надо больше Витю бить веником». Это он твоей маме. А потом моей маме говорит: «Не надо его заставлять есть манную кашу, ведь их товарищ Сталин наградил медалями».
Витька только слушает, открыв рот. Он всегда говорит, что я здорово сочиняю.
– Ну, ты насчет медалей загнул, – говорит он, наконец.
– Ничего не загнул, – протестую я.
– А вот и загнул. За что это нам медали дадут?
– Как за что? За смелость. Есть медаль такая. Я видел. На ней так и написано: «За смелость!»
Витька сомневается, но не спорит. Он начинает говорить о другом:
– Я, когда вырасту, мороженщиком буду.
Мы уже вышли к станции метро, и здесь, около входа, стоит тетя с тачкой, на которой написано «Мороженое». К ней стоит очередь, но у нас денег нет, поэтому мы проходим мимо.
На Садовом кольце – толпа народа. Даже противоположной стороны не разглядеть. Сегодня автомобили не ездят. Вдали улица понижается, и мы замечаем, как с той стороны едут танки. Они едут по самой середине, и мы пробираемся поближе, чтобы лучше видеть…
Танки проносятся мимо, гудят мороты и очень гремят гусеницы. Даже земля страшно дрожит. Люки у танков открыты и из них выглядывают танкисты. Они улыбаются и машут нам рукой. Колеса танков, на которых крутятся гусеницы, выкрашены белой краской.
– Это для красоты, – говорю я Витьке в самое ухо, потому что вокруг такой грохот, что по-другому он не услышит. – На войне так не бывает.
– Нет, бывает.
Сегодня Витька почему-то все время спорит.
А потом едут пушки, и колеса у них тоже покрашены в белый цвет. Каждую пушку везет машина, а в кузове сидят солдаты. Все в касках, и у каждого автомат с большим круглым диском.
Эх, была бы сейчас война, мы бы с Витькой обязательно удрали на фронт. Или дежурили бы на крыше. Тушили бы с ним «зажигалки». Я знаю, как это надо делать.
Мама однажды мне рассказывала, как она дежурила. Самое главное – «зажигалку» надо сразу щипцами сбросить с крыши, а то она может прожечь даже железо и попасть на чердак. Тогда начнется настоящий пожар, и весь дом сгорит. А когда «зажигалка» упадет на землю, ее засыпают песком, чтобы она погасла.
Пушки проехали мимо. Вот, и кончился «наш парад». Теперь можно идти домой. Но у нас во дворе сейчас пусто и скучно. А здесь – ужасная толкучка. В праздники всегда заметнее, что в Москве много народа. Все идут в сторону Смоленской площади и дальше. Наверное, в Парк Культуры. Но это очень далеко…
Вечер. У нас – гости с папиной работы. Толстый дядя с черными кудрявыми волосами и еще более толстая тетя. Взрослые пьют вино, а мы со Светкой – воду с сиропом.
Мама нажарила большую сковородку картошки. Взрослые едят винегрет, а мы – картошку с котлетой. Светка берет котлету руками и насаживает ее на вилку. Откусывает, а потом снимает ее с вилки и так же насаживает картошку. Все смотрят на нее, переговариваются и смеются.
– Не болтай ногами, – строго говорит мне бабушка.