Детский отпуск или провал
Шрифт:
Боже. Она уже вся извелась, а Мишка еще даже не вышел из ее живота.
— Не надо, — говорит Соломон, его голос груб. — Не делай этого.
Трясущимися руками она проводит палочкой по животу. Она ждет, ее дыхание и сердце замирают. Затем комнату заполняет звук, похожий на галоп сотни лошадей. Знакомый звук. Сильный. Уверенный.
Мишка.
Воздух вырывается из ее легких. Она с облегчением откидывается на подушку, когда Соломон смотрит на нее.
— Это его сердцебиение. — Тесси закрывает слезящиеся глаза. Паника медленно уходит
— Слава Богу. — От отчаяния, прозвучавшего в голосе Соломона, сердце в ее груди перевернулось. Он почтительно кладет руку ей на живот и приковывает свой обеспокоенный взгляд к ее лицу. — Теперь мы убедились в этом.
Она сдерживает улыбку.
— Похоже, ты суетишься, Торжественный Человек.
Он смотрит на нее.
— Похоже, что да. — Протягивая ей бутылку с водой, он смотрит, как она пьет ее, а затем идет за прохладной мочалкой. Он накрывает ею ее лоб, когда раздается стук в дверь.
— Давно пора, черт возьми. — Сжав челюсти, он топает через номер.
Через несколько секунд в комнату входит улыбающийся мужчина с темно-коричневой кожей и копной белых волос.
— Мисс Трулав, я доктор Родриго. Я штатный врач. — Он занимает место рядом с ней, в то время как Соломон стоит со скрещенными руками у изголовья кровати, как чрезмерно заботливый телохранитель. — Насколько я понимаю, вы упали в обморок.
— Да. — Она погладила свой живот. — Я делала короткие вдохи вместо длинных, забыла попить воды, а потом... — Она захлопывает рот, прекращая свой идиотский бред, и выдыхает. — Я просто хочу убедиться, что с моим ребенком все в порядке.
— Я уверен, что с ним все в порядке. Неглубокое дыхание может вызвать головокружение, особенно во время беременности. — Доктор открывает свою сумку и улыбается. — Но давайте на всякий случай осмотрим вас.
Пока доктор Родриго осматривает пациентку, снимает показатели и задает общие вопросы о ее беременности, Тесси с интересом наблюдает за Соломоном. Он расхаживает по комнате, как озабоченный зверек в клетке.
Только когда доктор захлопывает свою сумку, Соломон останавливается.
— Они в порядке, да? — спрашивает он, его тело - кирпич, руки сцеплены по бокам.
Доктор усмехается.
— Они в порядке. — Обращаясь к Тесси, он говорит: — В отношении вашего ребенка беспокоиться не о чем. Похоже, вы просто перенапряглись. — Он бросает на нее укоризненный взгляд. — В отпуске нужно отдыхать, а не заниматься спортом.
Она смеется.
— Теперь я это знаю. Большое спасибо.
Он улыбается и встает. Смотрит на Соломона.
— Проследите, чтобы ваша жена получила много воды и отдохнула.
Соломон кивает и протягивает руку.
— Обязательно. Спасибо.
Доктор направляется к двери и закрывает ее за собой.
Только Тесси смотрит на Соломона.
Он поворачивается и ловит ее взгляд.
— Что?
Она облизывает губы.
— Ты ему не сказал.
— Что не сказал? —
— Что мы не вместе.
Он прочистил горло. Его пронзительные голубые глаза смотрят на нее.
— Я не хотел.
— О.
Это прямое признание застало ее врасплох. Ей снова захотелось упасть в обморок, только на этот раз в самом лучшем смысле этого слова.
— Тесси?
— Я просто… — Она прикладывает руку к виску, надеясь хоть как-то справиться с колотящимся сердцем. — У меня снова кружится голова.
Сев рядом с ней, он окинул ее серьезным взглядом и сказал:
— Отдыхай. Сейчас же.
Тяжело выдохнув, она вскинула бровь.
— Это указ врача.
— Мой указ, — прорычал он.
Она вздрагивает от его властного тона. От его властного тона, который говорит ей, что он позаботится о ней и даже больше.
Без слов он помогает ей переодеться. Сняв с нее тесную одежду, он натягивает на голову поношенную футболку. Она чувствует запах пива в его дыхании, ее аромат в его бороде. Когда она опускается на подушки, на нее наваливаются усталость и облегчение. Отойдя от адреналина, она проводит усталой рукой по лицу, потом по животу, чувствуя ободряющий толчок Мишки.
Соломон кладет руку ей на лоб, и она, закрыв глаза, прислоняется к его прохладному, успокаивающему прикосновению. И она чувствует, как его массивная рука раскрывается, словно цветок, и обхватывает ее щеку своей ладонью.
Когда она открывает глаза, он все еще смотрит на нее. Все еще хмурится.
— Что случилось? — спросила она.
У него перехватывает горло, и, наконец, он произносит.
— Я испугался, Тесси.
Она моргает.
— Испугался? — Она не может себе представить, чтобы что-то могло напугать этого парня. Ну, может быть, дефицит рубашек в цепочке поставок. Но не ее. Не объект его ежедневного хмурого взгляда.
Указательным пальцем он проводит линию по ее скуле.
— Да.
Смущенная, она наклонила голову. Она никогда не видела его лица таким.
— С ребенком все в порядке. Я в порядке.
— Я должен был пойти с тобой сегодня, — говорит он, и в его голосе слышны нотки раздражения.
Она опирается на локти.
— Соломон, тебе не нравится йога. Это нормально.
Он смотрит в окно, выражение лица у него отрешенное, челюсть подрагивает.
— Это не нормально.
— Да, это нормально, и это не твоя вина.
Он вытирает лицо и кивает.
— Это так кажется.
Вспомнив утренний разговор, она положила руку ему на плечо.
— Это из-за Серены?
Он опускает взгляд туда, где она прикасается к нему, и выражение его лица становится болезненным. Когда он, наконец, смотрит на нее, он берет ее руку в свою и сглатывает.
— Я хочу рассказать тебе о том, как умерла моя жена. Чтобы ты знала.
В этих словах Тесси услышала его невысказанные слова. Чтобы ты поняла, почему я такой.