Детство Егорки
Шрифт:
– Вот умница! – хвалит мама, Егорова внучка Лера, снимающая ролик. – Сам помылся! Нравится?
Тимурка разожмуривается и сообщает довольно:
– Да-а-а…
Выходит по всему, что эстафета поколений не прерывается.
К слову, живёт Тимур в Хабаровске. И вполне вероятно – недалеко от того места, где более семидесяти лет назад ходили в баню его прадед, прапрабабушка и прапрадедушка.
Ночной железнодорожный вокзал ошеломил гирляндами огней. Свет лился потоками из перронных
В купе, где ехала Егорушкина семья, вошли молодая красивая женщина и суровый мужчина в кителе. На голове у него была фуражка с голубым околышем. Женщины принялась обниматься: «Нина!..», «Валя!..»
Отец Егорушки поздоровался с незнакомцем за руку, затем взялся за чемоданы, но мужчина остановил его: «Погоди, Даниил». Он опустил вниз створку окна и крикнул кому-то: «Сидоров! Забирай вещи!» Минуту спустя в купе заглянул милиционер и унёс оба чемодана.
Егорушка изо всех сил таращил глаза, но ресницы слипались всё крепче и крепче.
Поезд пришёл с опозданием, наступила ночь, и тянуло на боковую. Пока мать несла его к автомобилю, на котором приехали за ними родственники, сынишка крепко заснул. Снились ему паровозы, бесконечные блестящие рельсы, незнакомые лица попутчиков. Гудки локомотивов переплетались с басами морских пароходов, заходивших на рейд порта.
Пока наш герой спит по пути к дому родни, я постараюсь коротко объяснить вам, как Егорушка очутился на краю России, в порту Находка. Многое мне неизвестно до сих пор, но я, с вашего разрешения, домыслю кое-что. Всё-таки столько лет прошло с той поры, попробуй разузнай всё. Да и у кого?
Как я уже рассказывал раньше, у бабушки Марии было три дочери. Старшую Нину, окончившую школу в Куйбышевке-Восточной, в самом начале войны повстречал фельдшер Даниил и увёз в таёжное село Сосновка. Там у них родился сын Егорка.
Младшая Зинаида ещё была подростком и всюду следовала за матерью.
Среднюю дочь Валентину, рано оформившуюся в цветущую девушку, Мария выдала замуж за очень важного человека. Яков Петрович служил в органах НКВД «на северах». Его обязанностью было руководить снабжением Колымских золотых приисков в огромной и сложной системе «Дальстроя». Вряд ли он сумел бы встретиться с Валентиной в Магадане. Однако по долгу службы ему постоянно приходилось выезжать на «материк». Основной базой отправки грузов на север здесь стал новый порт Находка. Полковнику Якову Кораблину на окраине города, в уединённом месте, отвели усадьбу с большим домом и охраной, дали персональный автомобиль и шофёра.
За год до окончания войны Валентина окончила семилетку, выучилась на токаря и работала на заводе по ремонту подводных лодок в Комсомольске.
Где и как увидел Яков там юную красавицу, осталось тайной. Возможно, это как-то было связано с его служебной деятельностью – поди разберись. Большая часть архивов НКВД до сих пор спрятана за семью печатями.
Как бы там ни было, неожиданным образом сошлись пути-дорожки сорокадвухлетнего офицера и шестнадцатилетней девушки. Решили вместе обосноваться в Находке, строить семью.
А тут и война окончилась, стало жить посвободнее. И надумали молодожёны пригласить в гости старшую сестру с мужем и сыном. Надо же крепить родственные связи. Тем более что рано или поздно предстоял
Город-порт Находка расположен в южной части Приморья. На дворе стоял щедрый сентябрь, поспевал виноград и другие фрукты. Проживание в усадьбе – самое комфортное, снабжение продуктами – по высшему правительственному разряду. Недельку можно пообщаться, познакомиться поближе. А Егорушке вообще лучше и не придумать отдыха: ешь витамины, расти и силёнок набирайся. Тётушка кое-какие гостинчики из одежды и обуви припасла, в закрытых распределителях раздобытые. Купила игрушек. Не поскупилась на подарки и своей старшей сестре.
Автомобиль по укромной асфальтированной однопутке подкатил к месту, выхватив фарами высокий глухой забор, опутанный колючей проволокой. Часовой с автоматом поднял шлагбаум, взял под козырёк и пропустил машину во двор.
Как его вынесли из машины, раздели и уложили на белоснежную постель в специально отведённой спальной комнате, погасили свет и оставили одного – Егорушка не почувствовал. Он так и не проснулся, утомлённый дальней дорогой и новыми впечатлениями.
Далеко на рейде прогудел пароход, заставив эхо бродить между сопок. Но он не смог потревожить сон маленького человека на краю огромной страны, у Японского моря.
Когда Егорушка проснулся, в комнате было темно. Он слез с широкой кровати и подошёл к зашторенному окну. Два длинных тёмных полотнища свисали от самого потолка до пола. Потянув одну шторину в сторону, малыш зажмурился. Оказывается, солнышко давно встало и светило прямо в окно.
Странно было видеть пол, отражавший лучи гладкой светло-коричневой поверхностью. У них дома пол некрашеный, мать мыла его тёплой водой, шваркала голиком 3 * и протирала тряпкой. На кухне и у порога драила шершавые половицы проволочной сеткой, наступив на неё ногой.
3
Голик – веник без листьев.
И стол на их кухне тоже некрашеный, только покрытый липучей зелёной клеёнкой в клеточку. Когда дело доходило до стола, мать скоблила его ножом до желанной белизны и опять застилала клеёнкой, пошарканной по углам.
Пока Егорушка щурился и протирал глаза, вошла мать и повела сына умываться. Мальчик впервые в жизни увидел ванную комнату. Никелированные краны и ситечко душа блестели, отражая сияние люстры под высоченным потолком. Никакого умывальника здесь не было, и бренчать соском не пришлось.
Мать крутнула сначала один барашек с синей кнопкой посредине, потом повернула другой, с красной кнопкой. Потрогав ладонью весёлую струю, бьющую в эмалированную раковину, она помогла сыну умыться.
Затем они пошли в большую комнату. Здесь тоже висели длинные шторы, а над столом парил в невесомости розовый абажур с витыми кистями. Лампочка светила прямо на стол, где в центре стояла большая ваза. Из неё свешивались грозди винограда, горкой лежали красные яблоки, жёлтые груши и иссиня-чёрные сливы.