Детство Понтия Пилата. Трудный вторник

Вяземский Юрий Павлович

Сперва нас доставили в городской дом Гелия Капеллы и заставили его тщательно осмотреть. А после наша экскурсия разделилась на две группы. Лусена пожелала побывать в священной роще и посетить храм галльской богини Тутелы, о которой была наслышана. Ее туда понесли на носилках. Я же с тремя сопровождавшими меня рабами принялся пешим порядком осматривать базилику, курию, римский храм, рынок и бани.

Честно признаюсь тебе: город не произвел на меня впечатления. Во-первых, по сравнению с нашей Кордубой и другими городами, которые мне удалось видеть хотя бы издали, Вьенна показалась мне маленьким и каким-то чуть ли не захолустным поселением. Во-вторых, ее непросто было осматривать, так как чуть ли не все общественные здания – и многие из частных домов – были облеплены строительными лесами и либо сооружались заново, либо достраивались, перестраивались и декорировались; как тут получишь общее впечатление, когда от стука молотков и скрежета пил гудит в ушах, а в глазах рябит от досок и подъемных машин?

Часа через два после полудня мы встретились на берегу реки, возле моста. Я воссоединился с Лусеной, поднялся в носилки, нас перенесли через Родан и вернули в загородную усадьбу Гелия Венусила, где выделили комнату, в которой уже был накрыт не то поздний завтрак – прандиум, не то меренда – ранний побед. Мы утолили голод и жажду. А после часа два или три отдыхали на мягких ложах, некоторое время обмениваясь впечатлениями, но вскоре забывшись сладким, истомным послеполуденным сном.

Вечером меня и Лусену позвали на шумный и многолюдный пир. Но я, с твоего позволения, не стану его вспоминать и описывать. Скажу лишь, что на стол подали павлина, которого я еще никогда не пробовал до этого.

IX. Но вот что вспомню и непременно отмечу: в этой Вьенне Фортуна будто дважды посмотрела в мою сторону и две встречи мне уготовила.

Она познакомила меня и Лусену с Гелием Понтием Капеллой, который вследствие этого короткого знакомства скоро сыграет важную роль в моей судьбе. Да, вроде бы, по мстительной прихоти отца мы забрели во двор к потомственным соперникам клана Гиртулеев. Но кто сказал, что Фортуне не подвластны человеческие прихоти, и не ее рук дело внезапные людские поступки и решения, которые порой изменяют не только отдельные судьбы, но и самый ход истории?

Вторая же не менее знаменательная встреча произошла во время моей прогулки по городу. На форуме возле курии я увидел человека в длинном пестром балахоне и с белым тюрбаном на голове. Его сопровождали два рослых и иссиня-черных африканца, вооруженных палками. А сам этот господин, низкорослый, но плотно сбитый, шествовал по площади, чуть подняв голову и взгляд свой вперив в небо, уставив его в одну точку, всем видом своим показывая, что под ноги он не желает смотреть и уж ни за что на свете не позволит себе заметить кого-нибудь из окружающих.

Представь себе, на некотором расстоянии от меня человек этот вдруг содрогнулся, остановился, опустил голову и принялся торопливо и раздраженно протирать пальцами глаза, точно в них попала пыль или соринка. А после мотнул головой, как бы вытряхивая из глаз слезы, и с удивлением принялся оглядываться по сторонам, пока взгляд его на меня не наткнулся и на мне не замер. Он долго и словно с болью меня разглядывал. А затем обернулся к своим африканцам и заговорил с ними на совершенно незнакомом мне языке, несколько раз сердито и властно ткнув пальцем в мою сторону.

Тогда один из африканцев двинулся в нашу сторону и, к нам подойдя, спросил на ломаной латыни:

«Кто эта мальчик?».

Я не успел ответить. Не только потому что растерялся, а потому что один из сопровождавших меня рабов выступил вперед и строго объявил:

«Этот мальчик – гость и родственник почтенного Гелия Понтия Капеллы. А тебе какое дело, раб?!»

«Мне – никакое. Моя хозяин хотела знать», – ответил негр.

«Ну, так я объяснил тебе. И ступай лучше своей дорогой».

Грозный африканец тут же отошел. И мы пошли дальше. А странный господин в тюрбане и балахоне остался стоять посреди площади, провожая нас пристальным и тревожным взглядом.

Мы обогнули курию, и тогда я спросил:

«А кто это?»

«Это наша местная достопримечательность – царь Архелай, – охотно и усмешливо ответил мой экскурсовод. – Три года назад великий Август отнял у него царство и поселил в нашем городе. Но он, вишь, до сих пор строит из себя царя. Никак не может отвыкнуть».

«А где у него было царство?» – спросил я.

«Говорят, в какой-то Иудее».

«А эта Иудея где? В Галлии?» – Я тогда даже не слышал такого названия – «Иудея».

«Нет, на Востоке. Рядом с Африкой», – ответил сопровождавший меня.

«А почему он на меня обратил внимание?» – спросил я.

«Не знаю. Он никогда ни на кого не смотрит. А тут вдруг… Понятия не имею. Видно, совсем спятил с ума. К детям стал приставать!» – Раб рассмеялся.

«А страшные черные люди с палками…» – начал я. Но мой экскурсовод, еще больше развеселившись, пояснил:

«Они только с виду – страшные. На самом деле мухи не обидят. Тут им не Африка. Даже если на нашу галльскую собаку попробуют палкой замахнутся – вмиг палки переломаем, а этих черных истуканов запрячем на недельку-другую в эргастерий. У нас с этим строго».

Тогда я не понял и не мог понять. Но ты представляешь себе, Луций?! Фортуна уже тогда, в двенадцать лет, показала мне мою будущую Иудею! И сына Ирода Великого, Архелая, заставила увидеть меня! Кольнула невидимым копьем и велела спросить мое имя. Архелай был последним царем Иудеи. А я – ее пятый префект. Во дворце его теперь живу, в саду его отдыхаю, в банях моюсь и греюсь.

Боги! Я уже в тепидарии! Я так увлекся своими воспоминаниями, что не заметил, как из калдария перебрался во фригидарий – устал от духоты или перегрелся. Нырнул в холодный бассейн. Видимо, поплавал там некоторое время. А потом перешел в тепидарий. И всё это время мысли мои не прерывались, и я словно жил внутри рассказа…

Эй, кто там в прихожей?… Привет тебе, Диоген. Нет, не надо массажа. Я еще несколько раз зайду в калдарий. Потом разомнешь мне спину. А пока принеси мне фруктов. Как обычно. И прибавь к ним этих маленьких, беленьких… Как их?… Ну да, баккуротов… Нет, по-прежнему никого ко мне не пускай. Перикла, тем более… Максим не спрашивал?… Ну ладно… Ступай…

Пора, наконец, перебраться в Германию. Впрочем… Несколько моментов еще придется вспомнить. Кратко, очень кратко…