Дева и Змей
Шрифт:
Что ж, Сын Утра стремился смягчить им же произведенный эффект, и Наэйр был бы признателен за это, если бы не меркли все чувства перед безграничной и чистой радостью: он искал и нашел Бога.
– Ты знаешь, что вселенная была создана за шесть дней, – медленно начал его собеседник, – забудь об этом. Я могу предположить, что Святой Дух намеренно исказил истину, когда диктовал Книгу, но скажу, что люди на Земле неверно поняли послание. Вселенная не создана до сих пор. Акт Творения не закончен, потому что созидание – наша суть. И даже смерть и разрушение – неотъемлемые и обязательные составляющие этого бесконечного процесса, – он задумчиво смотрел
– Да.
– А ты не верил.
– Нет.
– Потому что у ангелов нет крови? Если бы кто-то из них по воле Адонаи оказался в смертном теле, уж поверь мне, Змей, их кровь была бы такой же красной и горячей, как твоя. А ты, когда дух твой освободится, станешь как ветер и свет, Крылатый Змей с пылающими крыльями. Приходи, когда пожелаешь, – он поднялся, и Наэйр тоже встал, – твой дом всегда был здесь, в Ифэрэнн, но почему-то никто из вашей семьи не желает остаться тут надолго.
Элис не испугалась. Удивилась – да, и не очень поняла, и пожала плечами:
– Всего то? Ты не обманываешь меня?
– Всего то?! – ошеломленно повторил Невилл и мотнул головой: – Нет. Не обманываю. Ты, как и все мы, создана дьяволом.
– Да в это-то я верю, – отмахнулась Элис, – это не новость, принц, все человечество создано дьяволом, кроме, разве что, иудеев. Но неужели признание этого факта – достаточная плата за бессмертие?
– Это отказ от бессмертия, – произнес он медленно, только сейчас начиная понимать, что обманывает ребенка, дитя, доверчиво готовое отдать величайшую в мире драгоценность, – отказ от возможности когда-нибудь оказаться рядом с фийн диу. Я не знал, что ты не веришь в Бога.
– А кто в него сейчас верит?
– Но ты крещена!
– Потому что так принято.
– Ты вспоминала Его!
– Всуе, Крылатый. Это просто такое присловье, – Элис посмотрела ему в лицо с ласковой жалостью. – Ты так мудр, мой принц, как же ты не понял, что я не верю? И чем ты сейчас расстроен? Разве не твои слуги делают все, чтобы люди как можно реже вспоминали о Боге? Разве не тебе это нужно?
– Мне, – согласился Невилл, все оказалось так просто, слишком просто и нечестно. – Я вижу, что преуспел.
– А я вижу, что ты не рад. Неужели, чтобы стать фейри, обязательно нужно верить в Бога?
– Многие фейри вообще не знают о Нем. Нет, Элис, – он встряхнулся, – верить не надо, но там, где не верят в Добро, Зло тоже обесценивается. А тебе не нужно становиться фейри, ты родилась такой.
Над тем, что когда-то Змей был человеком и был крещен, Элис задумалась только сейчас, в отличие от Курта –
Элис не считала себя атеисткой – существование Бога не доказано, но и не опровергнуто, и она всегда полагала, будто что-то, где-то там, все-таки есть. Не обязательно Творец, как понимают его христиане, или, скажем, иудеи, но некая идея… всемирный разум, может быть? А увидев множество реальностей, встретившись с множеством фейри, поверив в Срединный мир, трудно не уступить логике и не допустить, что, наверное, и некий Творец тоже существует.
Ну и что?
Невилл сказал правду: она – подменыш. Дичь несусветная, все так, однако придется в это поверить, потому что принц знает о чем говорит. Куда лучше знает, чем сама Элис или любой из ее профессоров. Мало того, что его рассуждения логичны, так он еще и разбирается в проблеме.
К тому же опять таки, повидав столько, сколько довелось ей за эти пять дней… или не пять? Сколько же времени прошло с ее появления в Ауфбе? В общем, повидав столько, даже самый убежденный скептик и материалист, вроде докторов в недоброй памяти пансионате, признал бы, что фейри существуют, что существует волшебство, что есть множество других миров.
И нет законов природы.
Последнее Элис особенно понравилось. Знать бы раньше – ни за что не стала бы изучать физику, даже в пределах школьной программы.
Но сказать, что придется поверить, легче, чем сделать.
– Вечереет, – Невилл взглянул на небо.
Он привез ее на плоскую вершину какой-то скалы. Внизу был лес, вокруг – ни следа людей, но Элис точно знала, что место это находится “в Тварном мире” – хочешь не хочешь, а лексикон волшебного… дивного народа тоже придется заимствовать. Еще бы знать, откуда такая уверенность, сравнить не с чем – ведь в Срединном мире она не была? Но ощущения трудно перевести в слова: что-то разлито в воздухе или, наоборот, не хватает чего-то, к чему успела привыкнуть за время, проведенное среди волшебства. Другой цвет у неба. Другой под ногами камень. Здесь хватало жизни – бесплотные создания, видимо, из народов Сумерек, одушевляли и скалу, и лес, и редкие кусты, трепещущие под ровным ветром, – но это была обычная жизнь обычной земли.
– Скоро закат? – уточнила Элис.
– Да. Но мы успеваем. Ты летаешь во сне, риалта?
– Летала. Все люди летают во сне, пока не вырастут.
– А ты, конечно, выросла, – он усмехнулся. – Нет, это не тот полет. Чтобы взлететь по-настоящему, надо просто – взлететь. Земля не держит тебя, не может удержать, ты ведь не принадлежишь ей. Небу, впрочем, тоже, но небо, если и удерживает, то совсем не так. И не всех. Попробуй.
– Что? Взлететь?
– Оторваться от земли. Не надо ни прыгать, ни кидаться в пропасть, – Невилл глянул за край обрыва. – Хотя, какая это пропасть?
Элис подумала, что кому как, а ей и этого хватит, чтобы разбиться насмерть. Интересно, а если б оказалось, что надо прыгнуть вниз?
Прыгнула бы.
Вот это и называется вера. Только кто-то когда-то верил так в Иисуса, а она, похоже, верит дьяволу. Во всяком случае, его тезке. И моря расступаются, и усмиряются бури, слепые ходят, а глухие видят… Нет. Не смешно.
– Что значит, оторваться от земли?
– Перестань чувствовать свой вес, – терпеливо объяснил Невилл, – соберись. От твоих ступней до неба протянута золотая нить, а ты – жемчужная бусина. Соскользни по нитке. Вверх. Вниз все равно некуда.