«Девианты»
Шрифт:
— И я ведь не отвергла ее! — говорила Яблонская Олегу. — А стала с ней заниматься. И вот, сейчас, когда она более-менее встала на крыло, она даже не чувствует ко мне никакой благодарности. Она думает, что раз я больше не главный редактор, то меня уже типа списали на берег, и я ей никогда не пригожусь. Вот видишь, Олег, я в человека всю душу вложила, а человек мне в трудную минуту даже не позвонит, чтобы спасибо сказать!
— Да не надо ждать от людей какой-то сверхъестественной благодарности, Ян. Ну, сделала ты из нее человека — но для кого ты это делала?
— Для кого? Для нее, конечно!
— Нет, для себя, в первую
— А без толку. Я же видела, что они тупые, и долго у нас не задержатся.
— Значит, Корикова была не такой уж безнадежный случай, если ты за нее взялась? Тогда почему ты твердишь, что сделала ее буквально с нуля? Не была она нулем никогда, а вот ты с ней обращалась как с нулем.
— Эк прорвало тебя сегодня, Олег. Ты прямо готов меня с лица земли стереть! Но я тебе самого удивительного еще не рассказала. Представляешь, кто мне позвонил? Да-да, Череп! Сказал, что было приятно со мной работать, что газета при мне стала лучше, и теперь он всем будет советовать брать в главреды женщин. В общем, утешил, как мог. Видишь, как в жизни получается? Ты думаешь: человек тебе друг — например, как Корикова. А вот у тебя неприятности, и где та дружба? Но и наоборот бывает. Каким уж мерзким типом мне Петр Данилыч казался. А видишь, позвонил, теплые слова сказал… Как вот тут поймешь: кто тебе друг, а кто враг? Как, Олег?
Четверговый выпуск сдавался хорошо, график соблюдался, несмотря на отсутствие Черепа. «Освобожусь пораньше, куплю пивка, поеду домой и пораскину мозгами в спокойной обстановке», — решил Олег.
Но не тут-то было! Зазвонил телефон. Высветился незнакомый номер.
— Приветики! Давай-давай узнавай скорее! Правда, что ли, не узнал или придуряешь? Ну, тогда богатым будешь, — заливался веселостью голос Инны. — Как делищи? Все нормуль? Головка не бо-бо?
— Нормуль, нормуль, — машинально ответил Олег. Вот те на! Он еле выпроводил эту девицу из своей квартиры и намеревался забыть ее как дурной сон, а она тут как тут! И телефон умудрилась где-то раздобыть. Неужели шарила в его мобильнике?
— А у меня так калган трещал, ты не представляешь! — тем временем продолжала Инна.
— Калган?
— Ну, башка, в смысле. Вчера тоже с девками по квасу дали. Как насчет поправить здоровье? Попьем пивка вечерком?
— Нет, Инн, сегодня никак. Много дел. Раньше девяти с работы не выберусь. В другой раз.
— В девять? Ну и нормуль. Я к тебе в редакцию подъеду.
— Тебя не пустят. У нас пропускная система.
— Да что ты говоришь! Меня? Не пустят? Об чем спорим, что я смогу пройти к тебе в редакцию?
— Да не сможешь ты, и спорить нечего. У нас электронные пропуска.
— Об чем спорим, говорю!
— Об чем, об чем… Об чем хочешь.
— Давай так. Если я сегодня в восемь зайду в твой кабинет, то с тебя кафешка и пивас. Океюшки?
— Океюшки, — обреченно произнес Олег.
— Ну, чао-какао! — и Инна отрубилась.
Кудряшов подошел к зеркалу и внимательно вгляделся
Однако все получилось не так, как напланировал себе Кудряшов. Надежды на раннюю сдачу номера не оправдались — черт дернул директора сети продуктовых магазинов застрелиться прямо у себя в кабинете. Известно об этом стало только в четыре вечера. Корикова с Филатовым бросились на место происшествия, Ростунов засел прозванивать оперов и «скорую», Крикуненко набрала знакомого психотерапевта и записала любопытные сведения о росте суицидов в октябре-ноябре… В общем, текст ушел на верстку только без пятнадцати восемь. Едва Олег перевел дух, заварил кофе и намазал бутерброд плавленым сыром, как дверь в кабинет распахнулась, и перед ним предстала Инна! В полном восторге от своей находчивости, она с победным видом прошествовала к его столу и, модельно отставив ногу в сторону, припала на бедро. Заправленные в белые сапоги узкие джинсы придавали ее крупу еще более габаритный вид, изобильная талия наползала над низким поясом, но эта уверенность в собственной неотразимости!
— А ты не верил! — выпалила она. — Гони пивас!
— Но как тебе это удалось? Ты убила охранника?
— Ха-ха! Да я сквозь стену пройду!
— Но как? Говори скорее, очень любопытно, — наконец-то к Олегу вернулся дар речи.
— Как-как? Кверху каком, блин! Все просто. Ты мне вчера сказал, где работаешь. А Верка — ну, мы с ней квартиру снимаем — здесь же вкалывает!
— У нас в редакции?
— Тупишь. Они люстрами Чижевского торгуют. Контора на втором этаже. Верка уже в шесть дома. Ну я и слямзила у нее пропуск.
— Слямзила? В смысле, украла?
— Ну уж, украла! — Инна изобразила обиду и вытянула уточкой обильно намазюканные блеском губки. — Взяла попользоваться! Потом обратно в сумку ей положу. Она и не заметит ничего…
— Слямзила. Не заметит ничего, — машинально повторил Кудряшов. — Никто ничего не заметит.
— Эй, я что-то не въехала, ты из меня воровку что ли делаешь? — Инна плюхнулась на диван и с вызовом закинула ногу на ногу. — Сам весь такой моральный, что ли? Ой, не смеши мои тапки!
— Никто ничего не заметит, — еще раз, словно в ступоре, повторил Кудряшов и вдруг порывисто вскочил с кресла, расплескав кофе.
— Инка! Чудо! — он пылко заключил бесцеремонную деваху в объятия. — Как я раньше не догадался! — и Олег выбежал из кабинета.
— Брат, выручай, — доверительно обратился он к дежурному охраннику — туповатого вида мужичку за сорок. — Мне нужны данные относительно того, кто 31 октября входил в здание с 18.25 до 19.15.
— Да не вопрос. Пиши запрос, батя рассмотрит и решит, давать тебе что или нет.