«Девианты»
Шрифт:
— Да так, одну свинью на чистую воду вывели, — негромко произнесла Рыкова.
— Какую свинью? — Яна насторожилась.
Зина только открыла рот, как Крикуненко бросилась к Яблонской и часто-часто заговорила:
— Бред, ложь, гиль! Не верьте ни одному слову этих клеветников! Подумать только, обвинить меня в несусветной низости! И ладно меня… Но вас, вас!
Яблонская вспыхнула, но ничего не сказала. А Крикуненко азартно продолжала, простирая к ней длани:
— Я их всех разоблачила! Сорвала маски с интриганов! Задушила заговор в зародыше! И готова сейчас при всех объявить, что Кэп
Но пока Анжелика устрашающе буравила всех по очереди выцветшими голубыми глазками, раздался тихий голос Кориковой:
— … это никто из нас. Кэп Грей только что отметился на форуме.
Любопытство было столь велико, что все, не стесняясь присутствия Яблонской, бросились к компьютерам. Лишь один Филатов остался на месте, смачно икнув во сне.
Cap Grey сообщал следующее:
«Продолжаю скорбную летопись бесчинств Яблонской. От надежных людей мне стало известно, что она собирается подвести под увольнение лучших журналистов „Девиантных“ — Кузьмина и Корикову. А поскольку работают они исправно, и докопаться к ним сложно, продумываются какие-то особо хитроумные шаги по их выживанию. И когда только эта Яблонская угомонится? Неужели она не понимает, что сама себе копает яму?»
Яна покраснела еще больше: информация таинственного недоброжелателя была чистой правдой. Только вчера она обсуждала эту тему с юристом «Девиантных», потом с Карманом, затем — с Кудряшовым и Серовой. А вечером звонила Карачаровой — посоветоваться, что делает в подобных случаях она. Правда, фамилии впавших в немилость журналистов Ольге она не назвала. Яна ревновала к «Эмским», и даже если бы опостылевшие Корикова с Кузьминым ушли от нее к Карачаровой, она расценила бы это как измену.
Но при всем при этом, ни с кем расставаться Яблонская не собиралась. Разговорами об увольнении она собиралась приструнить Алину и Антона, а заодно нагнать страху и на весь коллектив…
— Забавный топик, — заметил Кузьмин. — Что скажете, Яна Яковлевна?
— Что скажу? — Яблонская растерялась, но тут же взяла себя в руки. — Скажу, что не комментирую слухи.
— И снова вы уходите от прямого ответа, — махнул рукой Антон. — Мне как, начинать искать новую работу или нет? Знаете, я ведь в любую минуту могу написать заявление. Вы только скажите.
— Поддерживаю каждое слово Антона, — устало сказала Корикова.
— Вот и отлично! — воскликнула Крикуненко. — Яна Яковлевна, не удерживайте их. Подпишите им заявления, пусть чешут на все четыре стороны. Вырастили тоже звезд на свою голову! Пора спустить их с небес на землю.
— Спасибо за совет, Анжелика Серафимовна, — едко отвечала Яблонская. — Но я и не думала никого увольнять. Коллеги, кому вы верите? Этому писателю-фантасту, да еще и анониму?
— Который орудует буквально у вас под носом! — не унималась Крикуненко. — Провалиться мне на этом месте, если Кэп Грей не строчит свои гнусные поклепы прямо из этой комнаты! — и притопнула ножкой. И надо же, ее «рюмочка» действительно ушла в прореху линолеума.
— Будем считать провал засчитанным! — засмеялся Кузьмин, а Анжелика, косясь куда-то в потолок, пафосно зашептала:
— Что ты хочешь мне этим сказать, о всемогущий Зевес? Научи неразумную дщерь свою распознавать божественные знаки, вписанные тобой на скрижали бытия…
— Дурдом на выезде, — безапелляционно объявила Рыкова. — Ну не хочет Зевес с вами разговаривать! Зато я могу с легкостью перевести с божественного: никакого Кэпа Грея в этой комнате нет.
— Нет, есть! — настаивала Крикуненко. — Почему Алиночка сидела за компьютером, когда все ели бутерброды с кабачковой икрой? О, ничто не ускользнет от моего всевидящего ока! А почему Антоша по своему обыкновению не нажрался, пардон, с новобрачным и этими двумя? — она указала на Ростунова и Вопилова. — А потому что он, видите ли, был архизанят! Якобы срочно дописывал статью. Но это, право, смешно. Какая может быть срочность в пятничный вечер?
Яблонская нахмурилась:
— Что за статью вы писали, Антон?
— Я? Да так, есть одна задумка. Не хотел говорить раньше времени.
— Покажите.
— Зачем? Текст еще не готов.
— И все-таки я настаиваю.
— Нет, Яна Яковлевна, — и Кузьмин прямо посмотрел ей в глаза.
— Что? — Яблонская, похоже, не ожидала подобного неповиновения.
— Я сказал: нет, — повторил Антон.
— Как? Против тебя выдвинуты серьезные обвинения, а ты не хочешь оправдаться?
— Нет, не хочу.
— Вот как? А если я сейчас издам приказ о проверке содержимого твоего компьютера, и через полчаса мне на стол ляжет распечатка, что и когда ты писал в течение рабочего дня, а также какие Интернет-ресурсы посещал?
— Воля ваша, Яна Яковлевна, — с легкой издевкой отвечал Антон.
— Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, — угрожающе произнесла Яблонская и повернулась к Кориковой: — Надеюсь, Алина позволит мне посмотреть, чем она в последние полчаса занималась на компьютере.
— Нет, не позволю, — спокойно отвечала Корикова.
— Бунт на корабле! — заверещала Анжелика. — К ногтю их! На правеж!
— У меня нет от вас особых секретов, — продолжила меж тем Алина. — Но эта проверка оскорбительна. Вы не понимаете, что ли? И потом, не только мы с Антоном сидели за компами. Все время от времени отходили от стола. А некоторые и до сих пор в Интернете торчат, — и она перевела взгляд на Вопилова, который выпал из времени и пространства, разглядывая фото какой-то толстозадой мулатки в леопардовом бикини.
Яна сообразила, что по запальчивости пошла на поводу у Крикуненко, но давать задний ход было уже поздно. Она лихорадочно подыскивала, что бы сказать такого умного и весомого, как вдруг дверь отворилась, и в комнату вошла Серова.
— Простите за опоздание, — улыбаясь, пробормотала она. — Еле вырвалась с этого заседания! А где молодые?
Все поискали глазами героев дня и увидели безрадостную картину. Зареванная Юля в платье с обтоптанным подолом трясла за плечо забывшегося в пьяном сне супруга.
Было около двух ночи, но Антон не спешил покидать бар. Во-первых, до того, как лечь спать, ему обязательно было нужно переговорить с одним человеком. Во-вторых, несмотря на поздний час, на улице было душно, а здесь атмосферу разгонял кондиционер, и бармен наливал маслянисто-тягучую ледяную водку.