Девочка и пёс
Шрифт:
Судья сел на кровати. Он вдруг понял, что ему не дает покоя эта куртка. Он попытался вспомнить слышал ли он когда-нибудь о тканях, способных так радикально менять свой цвет. Может быть читал в какой-нибудь книге о чем-либо подобном? Но сколько не напрягал свою память, ответом ему было ничто. Единственное что приходило на ум так это детские сказки о плаще-невидимке. В какой-то момент он начал сомневаться, что раньше куртка была синей. Может он это выдумал, в конце концов он не обращал на неё раньше внимание. Но нет обращал. Вот тут память сразу же пришла ему на помощь и он вспомнил как несколько раз отмечал про себя насколько куртка соответствует синим глазам девочки. И даже усмехался, Элен не производила впечатление маленькой модницы, но куртка так шла её большим красивым глазам, что на это было трудно не обратить внимание. Так каким же тогда, ради всего святого, образом ярко-синяя куртка превратилась в нежно светло-кремовую?! Может это какая-то другая куртка? Ерунда. Откуда взяться другой? Тот же идеальный
Он еще некоторое время сидел, невидящим взором уперевшись в темноту, едва подсвеченную лишь слабым оранжевым пламенем в железной походной печке, и затем снова лег на спину. Ему припомнилось прочитанное в какой-то книге: «Мир полон чудес. И наша задача не шарахаться в страхе от них, а наоборот, идти им навстречу». Ну что ж, подумал судья, вот я и пошел навстречу этому маленькому синеглазому чуду.
78.
Дорога, вымощенная серебристым каменными плитами, привезенным из Камнепадных гор, идеальной прямой полосой летела на восток, сужаясь далеко впереди и исчезая за поворотом, снова появляясь справа, спускаясь немного вниз и, делая очередной изгиб, окончательно теряясь среди деревьев.
Минлу снова вела Сейвастена под уздцы, Талгаро покачивался в седле, Кит шёл впереди метрах в семидесяти. Они давно уже покинули второстепенные дороги, ведущие в Туил или другие поселения, и вышли на главную транспортную артерию королевства – Осевой тракт. Впрочем, так никто его не называл, разве что какие-нибудь педанты-чиновники в Акануране в официальных документах. Подавляющая часть населения именовала эту дорогу «Цветочным трактом», иногда просто «Большак», а иногда «риверой». Постройкой Осевого тракта, пересекающего всю страну с северо-запада на юго-восток, давным-давно озаботился один из первых королей Агрона Ривер Трезвенник. Этот легендарный монарх, известный многими грандиозными начинаниями, а также некоторыми странностями в поведении, например полным отказом от любых алкогольных напитков, и безрассудными поступками, как например созданием и самоличным испытанием планирующих летательных аппаратов, очень глубоко и прочно запал в народную память. Среди прочего, по мере того как выравнивали и отсыпали главную дорожную нить страны, Ривер приказал садить по обочинам тракта цветы, чтобы будущие путешественники испытывали удовольствие не только от ровной качественной дороги, но и получали бы эстетическое наслаждение от её живописного окружения. Не забывая конечно при этом поминать добрым словом великого правителя Агрона. Однако воплотить эту идею в жизнь оказалось не так-то просто. Помимо того что задача засадить цветами каждый метр земли на протяжении шести тысяч с лишним километров пути сама по себе не тривиальна, так еще и выяснилось что во многих местах грунт совершенно не подходит для того чтобы разбивать на нем клумбы. Энергичного короля это ничуть не обескуражило и он повелел удалять негодный грунт и на его месте насыпать плодородные почвы. И верные подданные короля бодро и с усердием взялись за лопаты и заступы. Много сотен лет прошло с тех самых пор, большая часть придорожных цветников, брошенных людьми и не выдержав столкновения с дикой природой, давно исчезла. Но тракт остался и агронцы по-прежнему называли его цветочным или просто риверой.
Тот участок пути, по которому Минлу и её друзья следовали сейчас, тоже не был украшен цветами. И тем не менее был по-своему живописен и девушка вполне себе получала задуманное некогда заботливым монархом эстетическое наслаждение. Правда ни разу при этом не вспомнив о славном древнем правителе Агрона.
Слева и справа от тракта в аккуратных рядах через равные интервалы росли мальтаны – красивые деревья с прямым стройным стволом выстой до 6-7 метров. Первые ветви дерева начинались только на высоте 4-5 метров, образуя пышную почти идеально круглую крону в верхней части растения. Кора мальтанов имела черно-белый цвет и по рисунку напоминала мрамор. При этом кора выделяла тягучий прозрачный сок, покрывавший дерево словно блестящей пленкой. Этот сок источал приятный свежий древесный аромат с пряными нотками имбиря, чабреца и лаванды. Когда-то в Храме Падающих звезд Минлу среди прочего училась и ароматерапии, составляя удивительно пахнувшие смеси и привыкая различать малейшие оттенки того или иного аромата и его составляющих. Кроны мальтанов из упругих ветвей и длинных узких светло-зеленых листьев, свисающих вниз завивающимися полосками, шелестели в слабых потоках ветра почти музыкально. А багряные лучи полуденного солнца сверкали на блестящих мраморных стволах завораживающим искристым пламенем. «Какая красота», улыбалась про себя девушка. Слева и справа от дороги, за строгим почетным караулом мальтанов, высаженных здесь конечно же людьми, по приказу какого-нибудь излишне артистичного и чувствительного королевского чиновника, раскинулись открытые пространства полей и лугов. Слева багровые, красно-коричневые, иногда бирюзовые луга и травники плавными уступами уходили вверх, потом пропадали за невысоким гребнем и совсем уже далеко виднелись длинные пологие холмы, покрытые пятнами редколесий. Справа раскинулись сочные травяные поля с вкраплениями цветущих низкорослых кустарников. На полях, спускавшихся к видневшемуся вдалеке пышному массиву леса, паслись овцы, арибы и коровы. Эта мирная покойная картина наполняла Минлу теплотой умиротворения и уюта и сладким томящим чувством ностальгии по детству. Тому времени, когда её еще не забрали в Храм Падающих звезд и она была самым обычным ребенком в самой обычной кирмианской деревне.
Впрочем, эта серебряная дорога в обрамлении аккуратных рядов мраморных деревьев рождала в девушке и некое восторженное ощущение бесконечной красоты окружающего её мира. И ей было светло и радостно от мысли что она часть всего этого удивительного природного творчества, что она, живая, молодая и сильная, чувствует вибрацию каждой его струны.
Она оглянулась на поникшего в седле лоя, конусовидная шляпа почти полностью скрыла его лицо.
– Правда красиво?! – Воскликнула девушка.
Талгаро поднял голову и равнодушно пожал плечами:
– Красота понятие относительное. По мне так это просто пыльная старая дорога с забором из пятнистых стволов.
– Ничего подобного, – энергично возразила кирмианка, – красота понятие универсальное. Красоту понимают все.
Талгаро усмехнулся и ничего не ответил.
– Вот как ты думаешь, что такое красота? – Продолжила Минлу, может быть подспудно желая чтобы маленький лоя тоже заразился её восторженным воодушевлением от прекрасного, по её мнению, окружавшего их пейзажа.
Талгаро огляделся по сторонам, словно в поисках ответа и проговорил:
– Не знаю. У лоя, живущих возле Кипящих озер, я видел огромные, с идеальной огранкой, пылающие как звезды брильянты. Эти камни прекрасны в своем совершенстве. В Даймлане, в Городе семи храмов, я видел сотни статуй богов и людей, с идеальными чертами, идеальными пропорциями, с совершенными лицами и телами. И они были прекрасны. Так что наверно красота это совершенство. Но ночное небо, усыпанное мириадами светящихся звезд тоже прекрасно, как и безбрежная ширь океана, застывшая гладь озера, огромное багровое солнце над горизонтом или скажем цветок. Хотя ведь наверно линии и пропорции их складывающие не так уж идеальны и совершенны. И всё же они прекрасны. Потому что в них ощущается какая-то гармония мира, отсутствие внутренней противоречивости. Так что красота это гармония. А когда глядишь на белоснежные сверкающие шапки Лазурных гор или струящееся полотно «теплого шелка» или прозрачность синих льдов Ганемешской долины становится ясно что красота это чистота. А влюбленные люди тоже ведь прекрасны, хотя может быть по отдельности они несовершенны и не красивы. Прекрасен и нелепый слюнявый младенец глядящий на тебя огромными глазами. Так что возможно красота это любовь.
Минлу поглядела на лоя с улыбкой. Ей понравились его слова. Да и сам он ей нравится всё больше и больше, решила она.
– Однажды, – радостно проговорила девушка, – одна старая кирмианская женщина сказала мне следующее: «Красота есть степень соответствия образа того что ты видишь твоему внутреннему представлению счастья». То есть красота это изображение счастья.
– Вряд ли это сказала женщина, – заметил лоя.
– Почему?
– Слишком мудрое изречение для женщины.
Минлу перестала улыбаться.
– Что ты хочешь этим сказать, что женщины глупее мужчин?
– Конечно.
Это было сказано так просто, спокойно и уверенно, что девушка растерялась. Но придя в себя, она поинтересовалась, уже гораздо более прохладно:
– И из чего сделан подобный вывод?
Талгаро отодвинул шляпу на затылок, чтобы лучше видеть и с удивлением поглядел на кирмианку.
– Что значит из чего? А из чего сделан вывод что вода мокрая, трава бордовая, а огонь горячий?
– То есть это само собой разумеется и всем очевидно?!
– Конечно. Женщины не созданы для того чтобы думать, они созданы для того чтобы чувствовать.
– Скажите пожалуйста, а я и не догадывалась.
– Ну мало ли о чем ты не догадываешься.
Минлу смерила лоя уничтожающим взглядом. Но Талгаро пребывал в весьма безмятежном расположении духа, а потому встретил взгляд девушки спокойно.
– Но ведь ты сам не мужчина и не женщина, – заявила Минлу. – Откуда тебе знать?
– Ты ошибаешься, дитя моё, – Минлу аж передернуло от такого снисходительного обращения, – я и мужчина и женщина. Лоя универсальны, они объединяют в себе оба начала. Мы сочетаем в себе и трепетную женскую сущность, способную остро сопереживать своему ближнему и тонко чувствовать его душевное состояние и мужской, превосходный, глубоко логичный, рациональный образ мышления. Мы совершенны. Но вы Омо – разделенные существа и мы, лоя, прекрасно знаем слабые и сильные стороны и ваших женщин, и ваших мужчин. И уж конечно нам отлично известен тот факт, что в плане ума и логики женщины гораздо слабее мужчин.