Девочка и пёс
Шрифт:
– Может это его и сгубило, – усмехнулся Бока.
– Да нет, не думаю, – серьезно ответил герцог, – его определенно сгубила жадность. Жадность вообще очень вредна для здоровья, а иногда даже может приводит к летальному исходу. Судья тому живой пример. Вернее уже неживой. Кстати, баланс по нашему жадному судье так и не сошелся. Не хватает две тысячи тон, сто сильвид и двух самых крупных бриллиантов. – И Томас Халид уставился на своего помощника словно бы с осуждением.
Бока пихнул кошели, лежавшие на столе.
– Ну сто сильвид думаю здесь, а насчет остального не представляю. Я еще не говорил с Шиго и Тулакхом, они что сказали?
Шиго и Тулакх были аврами из "Летучей команды" верховного претора. Именно их отправили следить за судьёй.
Мастон Лург очень ошибся, посчитав что герцог легко расстанется со своими деньгами и, получив чудесного ребенка, равнодушно позабудет о монетах и бриллиантах, заплаченными за него. Напротив, верховный претор весьма озаботился тем что бы все деньги потраченные на приобретение девочки так или иначе вернулись к нему. Томас Халид прекрасно понимал, что незаконными, силовыми методами ему вряд ли удастся вернуть золото и серебро попавшее в хранилище банков. Несмотря на всё своё влияние и огромную власть, он знал что банкирские дома не менее влиятельны и могущественны и не допустят подобного произвола. У них тоже немало связей и рычагов воздействия и они будут неистово сражаться за каждую монету попавшую в их жадные руки. Конечно всесильный министр правопорядка мог бы превратить жизнь банкирских семей в ад и в конце концов заставить их вернуть деньги, но это была бы долгая, кровопролитная, абсурдная война, которая не имела никакого смысла ибо, тут Мастон Лург был прав, по большому счету сумма в 20 тысяч тон и 50 тысяч сильвид значила для герцога лишь чуть-чуть больше чем ничего. И он решил поступить проще. Благодаря опыту и ловкости мэтра Регоньяка, судья собственноручно, хоть и незаметно для себя, подписал официальное завещание, по которому все его права, титулы, состояния, земли, счета, всё движимое и недвижимое имущество наследуется его приемной дочерью Элен Лург, как оказалось единственным близким и родным для него человеком. По достижению своего совершеннолетия в 18 лет, графиня Элен Лург на абсолютно неоспоримых законных основаниях вступит в полное единоличное владение всем наследством отца. До этого же момента попечительство и все заботы о ней самой, обо всех её средствах, поместьях и пр. препоручаются официально назначенному опекуну, на роль которого, о чудо, Его Сиятельство граф Мастон Лург выбрал своего бывшего начальника, доброго друга, в высшей степени ответственного, щепетильного, благородного и нравственного человека, Его Светлость герцога Этенгорского, который вне всяких сомнений сумеет обеспечить девочке надлежащее окружение, дать юной графини соответствующее образование и уготовит ей блестящую будущность. Таким образом, герцог одним махом вернул себе все деньги, отданные судье, а также приобрел прекрасное, обширное поместье Валеш. От источников в банках он узнал, что судья положил на счета не все полученные деньги, не хватало 2400 золотых и 100 сильвид, а также большей части алмазов. Вот тут в игру и вступали авры, Шиго и Тулакх. Авры были известны тем, что очень чувствительны к запахам, их тонкое обоняние соперничало с собачьим, а многие считали что и превосходит его. Среди остальных народов Шатгаллы даже бытовало устойчивое мнение, что авры способны разговаривать друг с другом посредством обмена незаметными для остальных ароматами. И герцог прибегнул к трюку, который он уже использовал раньше, все переданные судье бриллианты были помечены "брюшной слизью", на языке Омо "ящеричным потом", веществом, выделявшимся из специальных отверстий на теле авра. Для них запах этой слизи был строго индивидуален и нес в себе массу информации, улавливали они его на большом расстоянии и в совершенно ничтожных количествах. И следуя за этим запахом, Шиго и Тулакх весь день ходили за судьей. И после того как Мастон Лург уехал в Геральдическую палату, авры с легкостью нашли спрятанные алмазы в номере 28.
– Покойный спрятал остальные бриллианты в соседнем номере в "Этоли Ривс", – сказал Томас Халид. – Еще 400 тон нашли в его собственном номере, но вот куда он дел еще 2000 золотых и два самых крупных бриллианта неясно. Впрочем, что касается камней, то кажется он оставил их где-то во Флотерре.
– В парке? – Весело удивился Бока.
– Да. Шиго и Тулакх довели его до парка. По их словам в парк он вошел с алмазами, а когда вышел никакого запаха "брюшной слизи" они не почувствовали. После того как они сдали судью Регоньяку они возвращались в парк, но камни не нашли.
– Закопал он их что ли? – Бока улыбнулся. – Или может подарил их принцессе Флорианне.
Герцог, не разделяя веселости слуги, недовольно поглядел на него.
– Я спросил Шиго смогли бы они почувствовать запах из-под земли и он говорит, что если не слишком глубоко то да. Но у меня другая идея. Может быть судья заметил слежку и проглотил камни. Поэтому прежде чем выкинуть его труп в Буристане, вскрой ему брюхо и хорошенько проверь его потроха.
Веселость тут же покинула Боку. Он досадливо поморщился. Герцог заметил это.
– Не кривись. Не хочешь копаться сам, можешь позвать Жанжона, он в этом деле мастер. – Герцог снял очки и принялся протирать стеклышки батистовой тряпочкой. – Куда же этот гад дел две тысячи моих золотых?
– Может тоже во Флотерре закопал? Сказок про пиратов начитался.
– То есть он таскался по городу с 10 килограммами золота на себе? Вряд ли. Тем более Шиго и Тулакх утверждают что при нем не было никаких сумок. Ты карету его осмотрел?
– Да. Ничего интересного. Книги да одежда. – И Бока чтобы перевести тему, спросил, указывая на часы и перстень Мастона Лурга. – А с этим что делать?
– Пока ничего, пусть у тебя полежат. Когда труп судьи найдут в Буристане при нём не должно быть ничего ценного, убили и ограбили. И постарайся что бы всё выглядело натурально.
– Постараюсь.
– Я на это дело выберу из дознавателей кого-нибудь поглупее, чтоб не слишком умничал и глубоко не копал. А перстень и часы потом подумаем кому подбросить. Ведь нельзя же чтобы за смерть целого городского судьи кто-то не понес наказания. Нас не поймут. – И герцог пристально поглядела на своего помощника.
Бока покачал головой, соглашаясь, а затем медленно, словно неохотно проговорил:
– Я вот только не пойму зачем нам нужна вся это свистопляска. Что в этой девчонке такого?
Герцог одел очки, достал из кожаного бювара плотный исписанный лист, украшенный вензелями и сказал:
– После того как это завещание вступит в силу, эта девчонка станет графиней Валешской, владелицей огромного состояния и бескрайних земель домена Валеш.
Бока поглядел на верховного претора в полном непонимании.
– Вы же сами отдали судье всё это состояние и теперь получили назад своё же. Неужели это всё ради какого-то домена, которое к тому же через 12 лет отойдет этой девчонке, а потом и её мужу.
Герцог улыбнулся, наблюдая совершенную растерянность на лице помощника.
– Ничего непонятно, правда? – Усмехнулся он. – Кстати, насчет девчонки, не забудь принести ей ужин.
– Я?! – Изумился и возмутился Бока.
– Ты, – очень спокойно произнес герцог. – Ты вообще будешь за ней теперь присматривать. Беречь её, защищать от всех невзгод и опасностей этого жестокого мира.
– Вы шутите, Ваша светлость? Вы же знаете я плохо переношу детей и не умею с ними обращаться.
– Придется научиться. Рядом с ней должен быть тот кому я полностью доверяю. А таких людей пожалуй только трое: ты, Жанжон и Рукхо. Ну и кого предлагаешь к ней отправить? Немого, страшного как смерть Жанжона, который большую часть жизни калечил людей в Доме Ронга или убийцу-ящера, которые надвое рассекает людей и питается жуками. Нет, Бока, как не крути ты единственный вариант. Так что принеси ей ужин, напои её морсом, разожги камин, уложи её в постель, почитай сказку и охраняй её сон.
– Вы смеетесь надо мной?
Герцог улыбнулся.
– Ну ладно, сказку можешь не рассказывать. Тем более что твои истории вряд ли подойдут для детских ушей.
– Но она же боится меня. Я на её глазах убил человека.
Герцог задумчиво посмотрел на него и пожевал губами.
– Нет. Она очень умная и поэтому боится меня, а не тебя.
140.
Элен лежала на боку и задумчиво смотрела в окно, где в вечерней покойной темной глубокой синеве гасли последние отблески пронзительно алого заката.