Девочка, которая любила Ницше, или как философствовать вагиной
Шрифт:
57. Богини секса
Эякулирует. Влагалище ощущает, улавливает тонкие вибрации, послушно сокращается, облегая фаллос, выдавливает все до капли в презерватив. Очередная дойка клиента завершена. Обмякает, сморщивается. Приходится придерживать, извлекая член, чтобы не оставить резинку внутри. Снимает, смотрит на обвисший кондом, точно взвешивая силу утоленной похоти. Не густо.
— Продажная любовь всегда такая, — успокаиваю.
— Давно не кончал в женщину, — признается. Бросает презерватив на пол.
— Что так? — абсолютно похер — куда и почему он кончал, но положение
— Надоела, — признается. — Похабные картинки возбуждают больше. Особенно позаворотистей.
— Сросшиеся близнецы отсасывают у козла?
— Нет. Мой тип — педо… Слушай, нам обязательно об этом говорить?
Сажусь по-турецки.
— Хозяин — барин. Можем вообще ничего не говорить, а продолжить.
Смотрит на меня.
— Никогда не видел, чтобы женщины так… открывались.
— Не нравится вульва?
— Зачем бреешь?
— На вас не угодишь! Считай, что ради гигиены. От мандавошек. Ты ведь не хочешь одарить супругу триппером или лобковыми вшами?
— Нет, не хочу. Но мне нравятся волосатики. Знаешь, как в поговорке — волосы на пизде — мужским пальцам забава.
— Никогда не слышала. Это у кого же так?
— У чукчей.
— Тебя не поймешь — то тебе педо подавай, то волосы на лобке отращивай. Если ты не в курсе, то у девочек там ничего нет. Как и у мальчиков. Тебе, наверное, и эти груди не нравятся?
— Грудь? Какая грудь? Впрочем, сойдет. Хотя… Грудастых люблю.
— Значит, все не в твоем вкусе? Удивлена, как ты вообще возбудился.
— Уязвлена?
— Нет. То, что нравится, и то, что выбираешь на самом деле, — разные вещи.
— Умная?
— Хм… Какая разница? Тут хоть в колокол зони про свой ум — торгаши на базаре перезвонят ее звоном своих грошей. Ум влагалищу не товарищ. Да и члену тоже.
Шлепает к бару, наливает два стакана, возвращается.
— Если честно, — глотает и прищуривается перед тем, как сказать откровенную ложь, — то с некоторых пор ощущаю себя разведчиком в глубоком тылу. Представь, что секс — это не врожденная физиологическая потребность человека в продолжении рода наиболее приятным способом, а побочный результат тайной войны, что ведут между собой две различные расы — раса мужчин и раса женщин…
Давлюсь. Лед хрустит на зубах. Что за манера превращать виски в Ледовитый океан.
— А поподробнее? Коллекционирую виды мужских фобий перед женщинами.
— Ну да… Война, война, которая ведется миллионы лет, то есть настолько давно, что враждующие стороны незаметно для самих себя из антагонистов превратились в симбиотов, что открытая ненависть перешла во взаимное притяжение любовной страсти, и то, что раньше представляло собой смертельную схватку, превратилось в совокупление, приносящее кажущееся наслаждение. Хотя, если подумать… Суть человеческой природы в том, что видеть страдания — уже само по себе приятно, но причинять страдания — еще приятнее. Что есть секс, как не перверсия страдания? Вдумайся, в чем наслаждение допустить в себя нечто чужеродное, живое, впитывать, поглощать чужие соки? Или протискиваться в узкую трубу нежнейшей частью собственного естества, чтобы на пике муки отдать, отторгнуть миллионы собственных клеток?! Человечество сошло с ума, если для него yeblya — безусловное удовольствие!
Машу рукой — ученица в классе.
— Есть возражения?
— Не сходится. А как же размножение? Ну, насчет нас понятно — партеногенез. А вот с вами — проблемы. Ни влагалища, ни матки. Разве что делением, как все простейшие…
Не обижается.
— Последние исследования показывают, — тоном ведущего «Очевидное-невероятное», — что мужчины обладают рудиментами женских половых органов — и маткой, и влагалищем. А если вспомнить мифы, то боги часто рождались от мужчин — из головы, бедра. Мы утеряли эту способность лишь из-за женщин. Да и в Библии не случайно говорится, что первым человеком был все-таки мужчина.
— Ну, в том, что женщина враг человека, ничего оригинального нет. Дальше-то что? Собственная рука — лучший друг настоящего мужчины? Лучше нет влагалища, чем очко товарища? Неужели вы готовы отказаться от этого? — отставляю стакан, раздвигаю. — Может нам объявить перемирие? Твой дружок голосует «за»…
— Предатель… Но я оседлаю тебя сверху…
— Это у вас в крови… Любите зажать между ногами прекрасное…
— Ты о женщинах?
— О лошадях…
— Мне хочется стать твоим другом… Заключить сепаратный мир в тайне от союзников.
— Столько друзей — тяжкое бремя… Надо подождать…
— Чего?
— Пока хоть кто-нибудь из них умрет…
— Назови одного наименее ценного. Я убью его.
— Зачем тебе набиваться в друзья? Скидок все равно не будет.
— Ради информации.
— О чем ты?
— Я ищу богинь секса.
Не верю собственным ушам. Краткий миг полного погружения в мир полуночного безумия. Измененное полупьяной болтовней сознание.
Он серьезен. Даже скоморох, рассевшись в кресле, прекратил мануальную терапию. Сон? Тот самый неуловимый сон — потусторонняя сторона бодрствования, терра инкогнита личности, где не имеют смысла и власти законы логики?
Надеюсь он ничего не заметил. Погружаю нос в стакан — бодрящая алкогольно-кислородная подушка.
— Объясни.
— Ты хоть слушаешь. Другие только хихикают и лезут делать минет.
— Тоже неплохо. Поговори об этом с женой. В крайнем случае, научишь и ее оральным ласкам.
— С ума сошла?! — клиент аж краснеет. — Она же потом этими губами детей целовать будет! Она же не сagna!
Благоразумно молчу.
Остывает. Даже извиняется.
Хлебаем, переглядываемся, устанавливаем шаткое перемирие.
— Если когда-то существовали две человеческие расы, — начинает без предисловий, пока тружусь над его достоинством — его детей этой бляди не целовать, — то среди них обязательно должно было иметься собственное половое разделение, — по ритму и заглоту чувствует невысказанное возражение. — Я не противоречу высказанной гипотезе. Поверь, это глубоко обоснованный тезис…
Глубже и правда уже некуда. Теперь важно сохранять дыхание и контролировать орган, чтобы не захлебнуться.
— То есть, — продолжает ведущий «Очевидного-невероятного», — среди популяции мужчин следует выделить мужчин-мужчин и мужчин-женщин, а среди популяции женщин — женщин-мужчин и женщин-женщин. Когда симбиоз между расами установился, эти тонкие различия во многом стерлись, почти исчезли. Не случайно Отто Вейнингер утверждал, что нет чисто женского и чисто мужского пола — каждый из нас представляет комбинацию обоих фенотипов.