Девочка, которая объехала Волшебную Страну на самодельном корабле
Шрифт:
Пенни прижалась к Кальпурнии и положила голову ей на колени. Эльфина погладила спутанные волосы подкидыша. Сентябрь улыбнулась. Они ей нравились. Рядом с ними она чувствовала себя в безопасности.
Из темноты вернулся Суббота, ведя за собой два больших велосипеда. Они послушно катились, стараясь касаться друг друга рулями.
– Они отвезут нас на самой большой скорости и даже быстрее, – твердо сказал Суббота. – Они готовы вернуться домой и не желают ждать. Можем отправляться прямо сейчас, они уже напились.
– Эй! Только я умею с ними говорить! – возмутилась Пенни, уперев руки в бока.
Суббота
– У каждого существа есть желания, Пенни, а я всегда слышу желания, даже самые тихие. – Марид встал. – Не надо хлыста, – сказал он тихо, почти смущенно. – Ни в коем случае. Даже если вам покажется, что от порки они будут нестись быстрее молнии.
Кальпурния Фартинг протянула ему руку. Суббота пожал ее, еще немного подумал и галантно поцеловал.
– Я ведь сказала, что мне бы не хотелось их стегать. Но они бы меня простили. Тебя, может, и нет, а меня они могли бы снова полюбить.
– Я знаю.
– Тогда в путь. Я провожу вас до края равноденствия. Это все, что я могу сделать для таких неопытных всадников.
В сверкающей серебром ночи два огромных велосипеда молча несли своих всадников во тьму на такой скорости, какой луна прежде у них не видала. От-А-до-Л мчал следом, высунув язык, страдая оттого, что не может бежать еще быстрее.
– Кальпурния, – сказала Сентябрь, когда последний огонек костра исчез за их спинами, – я думала, что эльфы все больше водят хороводы и живут большими семьями.
– Ага, так и есть.
– Тогда почему ты одна? И Чарли Хрустикраб тоже? Куда подевались все ваши?
Кальпурния отвернулась. Ее крылья слабо затрепетали под железной цепью, и Сентябрь увидела красные пятна там, где их касался металл. «Это железо, – подумала она, – у эльфов на него аллергия».
Когда Кальпурния Фартинг, королева велосипедов, снова посмотрела вперед на равнину, по ее лицу текли тихие, злые слезы.
Глава XI
«Сатрап Осени»
в которой Сентябрь наконец-то пробует Волшебную Еду, едва не поступает в университет и открывает природу Осени.
Спорим, вы думаете, будто знаете, что такое осень? Даже если вы живете в том самом Лос-Анджелесе, о котором мечтают одноклассницы Сентябрь, вы наверняка видели разные открытки и фотографии той осени, о которой я толкую. Деревья становятся красными, ог-ненно-рыжими и золотыми, а по ночам горят костры и все вокруг вкусно пахнет ломкими веточками. Мир кружится в вихре удовольствия, полный сидра, леденцов, яблок и тыкв, а холодные звезды несутся по небу, покрытому легкими рваными облаками, обгоняя луну, похожую на костлявую коленку. Ну, а про Хэллоуин уж точно все знают.
Осень в Волшебной Стране, конечно, состоит из всего этого тоже. Даже самому придирчивому ценителю краски
Так что могу сообщить вам достоверно: когда Сентябрь и ее друзья на ревущих и фыркающих парноколесных рассекали неожиданно похолодевший воздух, листья на деревьях уже начинали краснеть. Да вот только любому оттенку красных листьев далеко до того алого кровопускания, что устроили здешним деревьям. Ни один могучий дуб, нарядившийся к октябрю в оранжевое, и вполовину не так ярок, как те ветви, что склонялись над головой Сентябрь, роняя твердые сладкие желуди прямо под бешено крутящиеся колеса. Стоит все-таки попробовать. Зажмурьтесь изо всех сил и вспомните все ваши любимые осени, свежие и прекрасные, сложенные вместе, как колода карт. Вот тогда вы представите себе неимоверно прекрасную яркость цветов Волшебной Осени. Попробуйте вдохнуть запах светлых стройных деревьев и свежей зеленой дымки, окутывающей их после полудня. Ощутите кожей золотистое солнце, нежнее и уютнее, чем свет угасающего дня, проникающий в ваш любимый уголок для чтения.
Оранжевое платье Сентябрь внезапно потускнело, алая чешуя Вивернария казалась уже не такой яркой, скорее коричневатой. Наши герои не могли соперничать с этими красками, но все равно радостно смеялись, глядя на листья, медленно слетавшие с деревьев прямо им на головы. Пенни, ловко балансируя на сиденье, тянулась к листьям и ловила их на лету с хохотом и гиканьем.
– Увы и ах, Пенни, мы не можем туда войти, – вздохнула Кальпурния Фартинг, поднимая на лоб мотоциклетные очки и упиваясь красками леса, раскинувшегося впереди, его тенистыми тропками и печальными коричневыми птицами.
– Но почему? Там наверняка пекут блинчики, а я очень голодна!
– Мы должны позаботиться о стаде, дружочек. Зимовка велосипедов – дальше к северу, у моря, где масляные приливы в никелевых бухтах. Мы станем там лагерем, и я спою тебе «Моноциклики мои» и «Жил-был мопед когда-то», ты же любишь эти песни! Остальные велики догонят нас, мы отведем их на водопой, и я дам тебе покурить мою трубку.
– Может, останемся хотя бы на одну ночь? Пожалуйста! – взмолилась Пенни, в отчаянии дергая себя за косички.
Кальпурния вздрогнула всем телом.
– Лучше туда не ходить, если у тебя там нет… срочных дел. У Осени жадное сердце, сентябрь – это начало смерти. – Эльфина посмотрела на серьезную девочку в оранжевом платье и усмехнулась, сообразив, что же она сказала. – Простите за невольный каламбур. Радуйся, Пенни, что в наших пределах осень коротка. Что ж до тебя, Сентябрь, так и хочется посоветовать тебе быть осторожной, но, думаю, твои уши к таким советам глухи. Просто не забывай, что осень еще называют листопадом, а упавшие листья никогда не поднимутся обратно.