Девочка Лютого
Шрифт:
– Я правду говорю: я вообще еще ни разу… – в этом месте я стушевалась.
– Ну-ну, заканчивай заливать. Вчера ночью, тебе было ой как надо! И стонала ты будь здоров!
Глава 4. Помощь по-соседски
Я неверяще смотрю на него широко раскрытыми глазами.
Хочется возразить, но в памяти всплывают новые обрывки воспоминаний.
Вот я сижу на нем верхом... Он ласкает мою грудь…
Вот я постанывая трусь о напряженный член подо мной… Он направляя сжимает мои
– Припоминаешь? – усмехается, кажется, Макс. Так вроде его называл тот второй.
Боже мой… я двадцать лет себя хранила для единственного, а мой первый раз произошел так? Я в отчаянии закрываю лицо руками.
– Вещи, говоришь, остались в доме у Комолова?
Я обессилено киваю.
Стоило убегать от одних насильников, чтобы тут же лечь под другого? Неужели ему было непонятно, что я не в себе? Или мужикам на это плевать?
– И что мне теперь делать? – шепотом спрашиваю я.
Этот вопрос скорее обращен ко вселенной. Как все это могло случиться всего за несколько часов?
Еще вчера все было просто отлично, и ничего не предвещало беды. А теперь на меня столько всего свалилось.
Макс задумчиво барабанит пальцами по столу и кивает самому себе, словно принимая какое-то решение.
– Слушай сюда, малахольная. Я сейчас отъеду ненадолго. А ты пока сиди здесь: сохни и не рыпайся. Не обессудь, я тебя пока запру, чтоб не обнесла мне квартиру. Особо тут не шляйся, твое место обитания – кровать. Ну, туалет найдешь. Вернусь, разберемся, куда тебя девать. Спасибо Раевскому – подкинул он мне проблем. Надо было и впрямь тебя ему отдать, – махнув рукой, он выходит из кухни.
А я остаюсь сидеть, хлопая глазами.
Как это отдать? Какому Раевскому?
Макс хлопает дверцами шкафа где-то в спальне. Затем, судя по звукам льющейся воды, кочует в ванную комнату, после чего, поигрывая ключами, снова нарисовывается на пороге кухни.
Все-таки он пугающий. Высоченный, широкоплечий, мышцы бугрятся под черной футболкой. Даже щетина немного воинственная. Никогда не думала, что блондины могут выглядеть такими опасными.
– Ты меня хорошо поняла?
– Да, – и киваю для усиления эффекта. Здесь оставаться страшно и неуютно, но оказаться на улице без всего в сырой одежде еще страшнее.
Чего уж тут непонятного: сидеть, ждать и не отсвечивать.
Жутко, что он меня запрет, но и идти мне все равно некуда.
Посверлив меня взглядом, Макс, видимо, удовлетворяется выражением покорности на моем лице, и уходит. Я слышу, как хлопает входная дверь, и как лязгает запираемый замок.
Я остаюсь одна. В чужой квартире. Голая. Без ключей, телефона и документов.
И внезапно мне становится спокойно, наверно, потому что в эту минуту ни от кого рядом не исходит угроза. А может, именно сейчас на меня полностью подействовал укол.
Допив уже остывший чай, я решаюсь на небольшое самоуправство. Подхватываю за волочащийся край полотенце, надо же, мне и в голову прийти не могло, что бывают
Так. У меня был план, вспоминаю я.
Иду к чайнику, включаю его и воровато подтягиваю к себе стоящую рядом хозяйскую кружку. Ту большую.
Про себя мысленно оправдываюсь: я обязательно помою потом, но в нее больше поместится и не так быстро остынет. Меня еще немного знобит после срыва и ледяной воды.
Довольно быстро мне надоедает гипнотизировать закипающий чайник, и я решаю выглянуть в окно.
Я приятно поражаюсь, когда понимаю, что оно выходит в знакомый двор. Просто чуть ниже, чем я привыкла.
То есть Макс – Полинкин сосед?
Значит, я все-таки вчера добралась до дома, но не смогла попасть в квартиру без ключей?
Меня немного отпускает, я хотя бы понимаю, где я.
Повертев в руках упаковку того, что заваривал мне Макс, вижу, что это какой-то успокаивающий сбор. А я пока пила, даже не поняла – в таком ступоре я находилась. Откуда у такого, как Макс, успокаивающий сбор? Очевидно же, что у него крепкие нервы, и его не мучают сомнения. Он вообще похож на бандита.
Поразмыслив над этим, припоминаю, что, когда я заносила свои вещи в квартиру, пара холеных дамочек у подъезда обсуждала нового жильца и слухи про его ремонт.
Вздыхаю, может, несмотря на то, что произошло ночью, это неплохо, что он не оставил меня на парковке. Могло случиться все, что угодно. А так… будем считать, расплатилась за спасение…
Я пытаюсь себя успокоить, но не получается.
Это не по-джентельменски воспользоваться девушкой в такой ситуации! Все выглядит еще хуже от того, что я почти ничего не помню. Но лучше беситься из-за этого, чем вспоминать вчерашний ужас. К этому я пока не готова.
Прислушиваюсь к себе: нет, вроде истерики пока нет. Что он мне такое вколол?
Периодически наступая на полотенце и рискуя свалиться, плетусь в ванную. В мусорном ведре обнаруживаю использованный шприц и ампулу с успокоительным. Немного отпускает тревога, я же до сих пор не знаю, что мне вчера подмешали те уроды. Мои мокрые вещи кучей лежат в тазу. Решив, что в интересах же хозяина квартиры, чтобы они высохли быстрее, отжимаю и развешиваю одежду, а кроссовки ставлю на полотенцесушитель.
Я не решаюсь расстаться с уже отсыревшим полотенцем на мне и прямо с кружкой осторожно перебираюсь обратно в спальню. Заматываюсь в сухую простыню и устраиваюсь с ногами на кровати. Укол вкупе с успокоительным сбором начинает брать надо мной верх.
Спать в доме чужого опасного мужчины – редкая глупость. Он скоро вернется. Я только на минуточку прикрою глаза. Всего на чуть-чуть.
– Эй, Нефертити?
Приятный голос, но очень назойливый. Я машу рукой, чтобы меня оставили в покое. Но почему-то не добиваюсь никакого эффекта.