Девочка-мечта
Шрифт:
А затем топаю в тот самый спортивный зал и покупаю себе абонемент.
Да, да, все вы верно понимаете. Буду брать крепость измором.
Спустя почти два часа Толмацкая, раскрасневшаяся и слегка растрёпанная, появляется на выходе. Замечает меня, сидящего на диванчике, и впадает в ступор. Даже рот свой охренительный приоткрыла от такой моей наглости. А я ей только улыбаюсь, подхожу ближе и выдаю, стараясь подавить в душе волнение:
– Ну люблю я тебя, Арин. Буду таскаться за тобой аки собачонка, пока
Но Толмацкая мне даже не отвечает, только поджимает недовольно губы, хмурится и покидает помещение, а потом и торговый комплекс. Я, естественно, за ней. Она ожидаемо даже внимание на меня не обращает.
На душе скребутся кошки, вонзают свои острые когти в мою плоть, рвут ее. Но я отмахиваюсь от этой боли и упорно пру к своей цели. Потому что она того стоит.
На улице делаю еще одну попытку пойти на сближение. Равняюсь с девушкой, заглядываю в ее глаза и указываю на арендованный мной автомобиль.
– Арин, давай домой отвезу. Пожалуйста! Обещаю, буду молчать или как бомбила болтать за кашу манную, за жизнь туманную. Что скажешь?
– Спасибо, но не надо, – говорит, а сама смотрит сквозь меня. И это чертовски ранит. Чертовски!
Юркнула в такси и скрылась. А я снова у нее на хвосте, наблюдаю как вошла в подъезд, а потом как на третьем этаже зажглись окна. Еще спустя минут десять девичий силуэт появился у окна.
Замерла, отхлебнула что-то из чашки, вздохнула. Задернула шторы и скрылась. А я так и остался стоять под ее окнами в надежде, что она передумает и все-таки выйдет ко мне.
Не передумала. Не вышла. Как будто и в правду вычеркнула меня из своей жизни. Но даже если и так, то я себя туда заново впишу. Нельзя раскисать, иначе мне труба.
Уже на следующее утро я вновь стою на посту. Снова с букетом. На этот раз приехал чуть пораньше и все-таки застал свою неприступную, обиженную девочку. Меня увидела и опять с отчаянием вздохнула, а потом потопала в сторону подъехавшего такси.
– Арина, доброе утро, – перегородил я ей дорогу и протянул букет, да только она не приняла. Лишь сложила руки на груди и посмотрела на меня так, что у меня пошел мороз по коже.
– Ты издеваешься, Стас? – и скривилась, как будто бы ей пришлось отведать какой-то жуткой кислятины.
– Нет, просто приехал, потому что скучаю по тебе. Тянет. Понимаешь? – и сделал шаг ближе, а она от меня.
– Да-а-а, Гордеев…но, знаешь, я не удивлена. Думала, что ты уважаешь мое решение, но тебе насрать.
– Это не так, – уперто произнес я.
– Так! Тебе просто втемяшилось в голову и тушите свет. И плевать ты хотел на то, что я все для себя решила. Ушел от меня тогда? Уволил из отдела? Ну так и живи себе теперь дальше. Радуйся!
– Арин, я просто…
Перебила!
– Даже слова мне сказать не дал, – с надрывом вытолкнула из себя, и я с ужасом увидел,
– Я не хочу, – попытался схватить я ее за руку, но Арина снова сделала шаг назад.
– Я, я, я и ничего больше, – фыркнула девушка и устало выдохнула.
А потом обошла меня по широкой дуге, села в такси и уехала. А я как побитый пёс за ней. Потому что не мог себе позволить опустить руки. Это в душе у меня все скрипит и исходит трещинами, а снаружи я еще могу быть огурцом.
Огуречиком, мать её ети!
И пошло, поехало. Неделю больше ни слова, между нами, хотя я и пытался. Каждое гребаное утро стоял под ее окнами и ждал, а там уж упрашивал поехать со мной, а не на такси. Клялся, божился, что буду молчать, что слова ей не скажу. Просто ехать с ней уже счастье.
Но нет! Как об стенку горох.
Цветы тоже все в топку, а точнее кому придется. Утром чаще всего букеты доставались премилой бабульке, что выгуливала своего двортерьера и с интересом на нас поглядывала. Вечером мимо проходящим девушкам или и вовсе урне.
На тренировках Арина уходила в отдельный зал, где тренер закручивал ее в какие-то немыслимые асаны, пока я выбивал дурь из себя и из груши. А потом мы все так же вместе и в тоже время врозь ехали по домам. Она к себе, а я в обезличенный номер гостиницы, где спустя семь бесплодных дней и ночей, сел и, глядя в бесконечное вечернее летнее небо, взял в руки ручку и на листе бумаги стал выводить слова, складывая их в рифмы.
Впервые за последние пять лет.
И снова ради нее.
Я тысячу лет не писал стихов,
Но теперь строчки мелькают,
Девочка из розовых снов
И вновь преграды все тают.
Перелетной птицей робкой
Я к тебе лечу во сне,
Был идиотом,
Прозябал в одиночества тьме.
Ты мой горячий шоколад
Сладкий с горчинкой,
Я пойду за тобой через ад,
За твоей мимолетной улыбкой.
Как дурак! Тогда и сейчас!
У тебя на крючке, как ручной.
Каждую минуту и каждый час,
Представляю себя с тобой.
Без тебя мне нельзя, без тебя всё пустое -
Озеро из вечного льда,
Неприятное, колючее, злое
Как вечные холода.
И я снова завис на тебе,
От стрелы Амура не укрылся,
Я писал опять стихи при луне -
Навсегда. Беспросветно. Влюбился.
Пробежался глазами по строчкам, вздохнул тяжело, а потом сложил исписанный лист, сунул его в конверт и вышел из гостиницы.
Завтра Арине будет письмо.
Ну, а как еще мне до нее достучаться?
Глава 49