Девочка Прасковья
Шрифт:
мне руками, зычно крича что-то типа: «Держитесь, ребята! Вам помочь?!»
Вряд ли он решился бы
искупаться, а делал это все для понта, чтобы не показаться в глазах своей Лизки
последним трусом. Я усмехнулся, увидев, как Фомка усиленно корчит из себя
эдакого парня из МЧС, и махнул ему рукой. И еще я заметил, как дедули помогали
подуставшему паромщику выбраться на палубу судна.
— Вот и вся помощь! — с
горечью отметил я и сказал себе: — Видать, придется
сегодня поплавать!
Отмечу еще, ребята, что
был на пароме еще один человек, который, не задумываясь, кинулся бы мне на
выручку в любой другой ситуации. Да, конечно, вы, видно, догадались, что я
говорю о нашей бесстрашной тете Клаве. Но вы же помните, купание было ее
главной проблемой и болью, и теперь она, бедная, стояла на палубе, обнявшись с
тетей Зоей, и во все глаза глядела на пенистые завихрения реки, надеясь
отыскать среди них мою или Пашкину голову. А тем временем девчонка сумела-таки
прорваться через водоворот и вышла на чистую воду. Правда, сил у нее уже почти
совсем не осталось и, устало взмахивая руками, Пашка с большим трудом
удерживала себя на плаву. Длинная намокшая одежда тянула ее ко дну.
— Молодец! — крикнул я,
желая подбодрить девчонку. — Ты его сделала! Супер! Держись! Сейчас я тебе
помогу!
И тут же я почувствовал,
как холодные потоки начинают закручивать мои ноги куда-то в сторону. Это
Водокруч, упустивший упорную девчонку, решил поквитаться со мной — ее
инструктором. Бороться с омутом оказалось вовсе не так уж и легко, как нам
обрисовывал это тренер. Меня крутило, болтало, тянуло вглубь со страшной силой.
Признаюсь, тут мне стало совсем не до шуток! И пришлось изрядно поднатужиться, чтобы высвободиться из холодных объятий воронки. Я так энергично долбил руками
и ногами, что Водокруч, не ожидая от меня такой прыти, был вынужден
капитулировать и тоже выпустить меня на чистую воду.
— Что, съел! — хмыкнул
я, тяжело переводя дух.
Но отдыхать времени не
было. Девчонка уже тонула: ее мокрая голова с косичками стала все дольше и
дольше задерживаться под водой. Течение уже практически безнаказанно швыряло
Пашку по реке, упорно оттягивая от берега. А буря тем временем усиливалась.
Туча закрыла собой полнеба, и над рекой опустились какие-то серые
полупрозрачные сумерки. Ветер стал опять завывать, то рассекая водную гладь, то
поднимая приличные волны. Плыть становилось все труднее. Я понимал: надо
спешить, чтобы добраться до девчонки, а затем, помогая ей, догрести и до
берега. Над головой вдруг раздался страшный треск и туча осветилась слепящей
лиловой молнией.
— Ого! — вскрикнул я, и
этот удар, и последовавший за ним могучий раскат грома стали для меня выстрелом
стартера.
И я так круто взял с
места брасом, как делал это лишь на крупных состязаниях, выходя на финишный
отрезок. Я отчаянно греб, отплевывался и твердил себе: «Давай-давай, Жора, сделай эту непокорную реку! Ведь ты еще никогда не возвращался с соревнований
хоть без какой-нибудь награды!» Скажу вам по секрету, что тогда я, наверно, превзошел даже все свои прежние достижения и наверняка установил личный рекорд
(жаль, что никто этого и не заметил), так как настиг девчонку, уносимую
течением, буквально за считанные минуты. И вовремя! Пашка уже шла ко дну, безуспешно пытаясь еще хоть разок вынырнуть на поверхность. Я подхватил ее
подмышки и выдернул из воды.
— Держись, теперь все
будет о’кей!
Вид у девчонки был
неважнецкий: промокшая насквозь, испуганная, изможденная, она была просто
неузнаваема.
Косички ее так вымокли, что походили на крысиные хвостики, пряди волос плотно
прилипли ко лбу и к носу. Губы посинели, и Пашка дышала с трудом, постоянно
отфыркиваясь и отплевываясь.
— Держись за меня!
Поплывем обратно к берегу, а то здесь сильное течение и нам его уже не
преодолеть! — предложил я.
Девчонка согласно
кивнула, и мы поплыли.
До берега было еще очень
далеко, а река такая быстрая, что вскоре я понял, что «дело пахнет керосином».
Один я, пожалуй, еще и доплыл бы, борясь кое-как с этим ненавистным течением, но, буксируя за собой Пашку, я тратил гораздо больше сил и был скован в
движениях. Поэтому получалось, что берега нам не достичь…
Я оглянулся. Река уже
завернула за поворот, и паром совсем исчез из вида. Кругом выл ветер, царил
полумрак, небеса громыхали и пыхали огнем. Было жутковато… Но буря в лесу, считал я, не так уж страшна, как буря в пустыне! Ведь среди песчаных барханов
совсем негде укрыться… Поэтому я пока не спешил унывать. Чувствуя, что силы
мои неумолимо тают, я принял решение малость передохнуть. Тогда мы на время
отдались на волю течению и понеслись вниз по реке, следя лишь за тем, чтобы не
угодить в очередной водоворот или чтобы не напороться на каменистую отмель. По
берегам виднелись лесные дебри, иногда среди них возникали печальные горные
вершины…
А гроза набирала силу. Я
понимал: оставаться в воде было сейчас весьма опасно — молнии все чаще стали