Девочка Прасковья
Шрифт:
Но, дотронувшись до
ручки, снова сник. Мертвая тишина внутри избушки говорила о страшном. Я вновь
опустился на порожек и сидел, облокотившись о стенку, как у той рябины во сне, и безучастно глядел на медленно выходящее солнце. Яркий апельсин все никак не
решался выглянуть из-за вершин. В районе горной гряды звучно протрещал вертолет
и отклонился к поселку лесозаготовителей. Мне даже почудилось, что там залаяли
испуганные собаки. Хотя вряд ли это были
это селение-призрак. «Господи, почему же все так вышло!» — думал я. Ни бурная
река, ни Водокруч, ни комары, ни болотные топи, ни крутые скалы, ни мутная вода
озера, ни злобные псины, ни грозы — ничто не смогло нас поразить! А тут вдруг
эта горячка да такая быстрая и нелепая развязка… Слезы прихлынули к моему
лицу. Как же я теперь посмотрю в глаза маме, тете Клаве, тете Зое… Не уберег!
Не спас! Не помог! А они ведь все так на меня надеялись… Я вскочил и отбежал
от сторожки. Пометался по полянке и отчаянно закричал: — Пашка! Пашка-а-а!
Эхо зычно заметалось
среди деревьев, кустов и завалов, ища путь к небу. И тут вдруг я отчетливо
услышал спокойное:
— Жор, я тут!
Я вздрогнул и огляделся.
Нигде никого не было. Поднял голову: в небе лишь одинокое легкое белое облачко
в виде медленно плывущей девушки.
— Паша! — крикнул я и
замахал руками. — Не улетай!
— Жор, иди сюда! — снова
послышалось за моей спиной.
Господи, да что же это
такое?! Я вновь внимательно огляделся. Нигде никого… Наверное, я схожу с
ума?! И тут в избушке что-то звякнуло. Сердце мое сжалось от какого-то
сладостного предчувствия. Еще полностью не отдавая себе отчета в невероятности
этого предположения, я быстро подошел к двери и прислушался. «А что если Пашка
звала меня именно отсюда, из избушки?!» — мелькнула дерзкая мысль. Меня аж в
пот бросило от такого открытия, и я задохнулся от нахлынувшего волнения, которое, будто внезапное цунами, накрыло все мое существо. Сделав два глубоких
вдоха, я наконец решился и толкнул дверь. Она протяжно заскрипела и
распахнулась. И вместе со мной в мрачное темное помещение заимки ворвались
яркие мощные живительные лучи вставшего над лесом солнца. От того, что я увидел
в этом слепящем свете, меня отбросило назад.
— О, Господи, Пашка! —
воскликнул я и, упершись спиной в дверной косяк, медленно стек на пол.
Ребята, это было просто
какое-то чудо! Вы не поверите, но все так и было! За столом освещенная ярким
солнечным сиянием сидела Пашка! (Живая Пашка!) Она с аппетитом поглощала мою
гречневую жижу, черпая ее большой деревянной ложкой прямо из кастрюльки.
— Жор, ты что так долго?
— спросила она спокойно.
А я сидел на корточках у
порога и во все глаза смотрел на нее и шептал: — Пашка, Боже мой,
Пашка… живая…
— А я вот решила позавтракать.
Что-то я страшно проголодалась! — произнесла девчонка и как-то виновато
улыбнулась.
Хоть и вид у нее был,
как у ожившего мертвеца, но тем не менее она была жива, спокойна, весело
шевелила руками и губами. И она была совсем рядом… Нет, никогда я еще не был
так удивлен и так счастлив, как в те мгновения. Даже когда побеждал на
соревнованиях, когда мне подарили на день варенья долгожданный компьютер, когда
папка объявил нам о поездке в Египет… Ничто не могло сравниться с этим мигом, о котором я так мечтал, которого так ждал, так лелеял в своей душе… Я даже
едва не прослезился.
— Жор, ну ты что, садись
за стол, поедим вместе, а то я все одна слопаю!
— Ешь-ешь, я не хочу…
— прошептал я, улыбаясь, и, поднявшись, подошел к девчонке.
Я тронул Пашку за плечо,
чтобы убедиться, что это уже не сон, не сказочный солнечный мираж, и даже
опасливо покосился на лежанку, думая, что тело девчонки все еще лежит там, а
здесь перед собой я вижу лишь ее душу. Но нет, Пашка была такая живая, такая
реальная и ощутимая, как и всегда! Она взглянула на меня удивленно и, видимо, поняв цель моих движений, весело заулыбалась.
— Ох, и спала же я! —
сказала она и закашлялась. — Думала, что так и не проснусь никогда… А твой
компресс, видно, здорово помог! Дышать сразу легче стало.
Наконец, придя в себя, я
бросился ухаживать за своей Пятницей, не переставая на ходу мысленно
благодарить Господа, Его Матушку и Параскеву, и Георгия, и всех святых. Так как
именно Они, а не какие-то там компрессы да таблетки вернули мне Пашку живой и
здоровой, услышав мою убогую молитву, увидев боль моего сердца и горькие слезы
отчаяния…
— Паш, да что ты ешь эту
кашу?! Рыбки бы лучше съела, — предложил я. — Погоди, я тебя сейчас чаем попою!
У меня еще и варенье осталось, малиновое! Подогрею вот малость… А то ведь
кашка-то у меня получилась такая, какую, наверно, твоя бабушка варила для
хрюшки… — суетился я, пытаясь развести огонь в буржуйке.
— Ну что ты! Вкусно! —
возмутилась Пашка на полном серьезе.
А я уже чистил для нее
рыбку, клал сухарики, подставлял котелок с вареньем… Растопив печь