Девочка Прасковья
Шрифт:
по-быстрому одними смольняками да старыми журналами, я водрузил на нее чайник.
— Жор, а мне, знаешь,
сон какой приснился! Будто меня окружали злые псы, ну, прямо, как там, в
поселке… Только они были крупнее, и все черные с горящими глазами! Я так
испугалась, думая, что они сейчас разорвут меня на части, и стала молиться. Псы
грозно рычали и лаяли, медленно надвигаясь на меня со всех сторон. Какие у них
были жуткие клыкастые пасти! Ужас! Но
и стал их отгонять. Собаки долго сопротивлялись, кидались на тебя, визжали, выли, ревели, но ты не сдавался, затрачивая на поединок все свои силы. И в
конце концов, ты прогнал их всех! Потом разжег огромный костер. Поднялось такое
пламя! Вокруг стало так светло и жарко, что я быстро согрелась и успокоилась, и
мне стало гораздо лучше…
— Нет, Паш, это тебя
Господь спас, и все святые помогли!
— Да, конечно! —
согласилась Прасковья, принимая от меня кружку с горячим чаем. — Но ведь и ты
тоже постарался, правда?
Я неопределенно повел
плечами:
— Да что я могу? Не
знаю…
— Спасибо тебе, Жор, ты
боролся за меня до последнего! Как и в той реке… Ты — настоящий Победоносец!
Отстоял свою Пятницу в битве со страшным драконом — болезнью…
— Правда?! — спросил я,
краснея, и почувствовал, как сладостно забилось мое сердце: ведь еще никто не
награждал меня таким званием!
Поев, Пашка снова
закашлялась и, почувствовав сильную слабость и головокружение, приняла
последние таблетки и прилегла на лежанку. Я укутал ее и сказал: — Ты отдохни пока, а я
схожу разведу костер на поляне. Кажется, спасатели уже возобновили свои полеты.
Теперь-то уж они нас враз заметят! Хватит нам таскаться по этой тайге, пора и
закругляться, точно?
— Угу! — согласно
кивнула головой девчонка и устало заулыбалась. — Только ты, Жор, недолго, хорошо? А то мне одной скучно и, знаешь, постоянно кажется, что кто-то ходит
под окнами.
— Это лосенок, наверно,
был! Ты ничего не бойся! Я его видел рано утром. Такой смешной… Не скучай, я
мигом! — и я, прихватив топор, двинулся к двери.
— Жор! — вдруг снова
окликнула девчонка, когда я уже выходил за порог. — А чего ты так кричал утром?
Меня звал…
— Я боялся, что ты
умрешь… — сказал я тихо.
Прасковья грустно
улыбнулась:
— Не бойся, не умру! Как
я тебя брошу, нам ведь теперь нельзя по одному, пропадем…
— Да, мы должны быть
вместе! Так что ты уж постарайся, больше не умирай! — тоже печально пошутил я.
— Буду стараться, мой
Робинзон!
Примерно за полчаса я
соорудил такую пирамиду из валежника, что если ее запалить, то наверняка дым
заметили бы даже собаки в заброшенном поселке, а то и пассажиры парома!
Разводить огонь я пока не стал, решив дождаться момента, когда на небе появится
какое-нибудь транспортное средство, а то прогорит все даром — потом опять
сооружай…
День разгорался ясный,
солнечный, жаркий. Август шел своим чередом, а я уже и не сразу вспомнил, какое
же сегодня число. Устав от работы, я отошел к небольшому лесному озерцу, уже
изрядно заросшему кугой да осокой. Решив немного освежиться, я скинул майку и
вошел по колено в воду. Со дна поднялась красноватая муть. Я постоял с минуту, ожидая, когда ил уляжется обратно на свое место, и только тогда стал
плескаться. Выйдя на берег, закашлялся и почувствовал, как по спине пробежал
какой-то нездоровый холодок.
«Эх, как бы мне и самому
не заболеть! — подумал я. — Только этого еще мне и не хватало!»
Когда я надевал майку с
уже почти полностью облезшим волком, то услышал треск сучьев. Быстро огляделся.
За ближними зарослями молодых елочек и сосенок кто-то шел! Трещали сухие ветки
и шишки. Опять лоси? Я поднял с земли топор и спрятался за дерево. Шаги
приближались. Неизвестное существо двигалось быстро и… прямо на меня! А что, если медведь! Я невольно съежился и осмотрелся, ища подходящее место для
возможного отступления. От косолапого гостя тут, пожалуй, скрыться было негде!
Оставалось лишь одно: мухой лететь к своей пирамидке и срочно ее запалить.
Звери огня не любят! Но я напрасно волновался. Это был не медведь. А знаете, кто? Думаете, что сам сасквач пожаловал? Да ну его, вонючку! Не поверите, но
заросли распахнулись и на поляну вышли два человека! Да-да, самые настоящие
люди! Которых мы не видели уже полторы недели! Это были крепкие мужчины в
кирзовых сапогах, в брезентовых брюках и куртках, и оба бородатые. Один — в
кепке, у другого — панама на голове. За плечами мужчин висели тяжелые рюкзаки.
У одного в руке — двустволка, у другого — кирка. Один дымил «беломориной», а
второй что-то жевал. Оказавшись на середине поляны, незнакомцы остановились и
огляделись. Увидев мою кучу, удивились.
— Эге, смотри-ка, Петро,
какое сооружение! — произнес один, поднимая ружье себе на плечо.
— Як пырамыда у Египте!
— отозвался напарник, утирая пот со лба.
Говорил он как-то