Девочка у моря

Улин Виктор Викторович

– Как скажете, товарищ майор, – ответил Звонцов, принимая тон. – Вы замполит, вам видней.

И снова вышел из номера.

Кто-то другой, взрослый и очень рассудительный, на его месте потерял бы терпение, но ему было просто смешно. Некрасивая девчонка в ужасных шортах и еще более чудовищных сланцах казалась ему по-своему забавной.

По коридору мимо него прошли две женщины – припозднившиеся с обеда, неторопливые и донельзя благопристойные.

Профессор невольно посмотрел им вслед, и у него свело челюсти от скуки.

–…Я

готова!!!

Дверь с грохотом распахнулась, в проеме стояла Саша.

– Теперь лучше?

– Ну… Как тебе сказать…

В контрсвете Звонцов видел лишь Сашин силуэт.

– Идите сюда, посмотрите!

Девочка словно читала его мысли. Он шагнул к ней.

– Ваша футболка для меня пошита!

Саша крутилась перед ним и надо было быть не взрослым профессором, а мальчишкой-второклассником, чтобы не понять, что кроме футболки с «Пегасом» на ней не осталось ничего вообще.

– Ну ты даешь…

Он, кажется, слегка покраснел, хотя тому не было причин.

– Ну типа того, – кивнула девочка, проследив за его взглядом и тоже слегка порозовев. – Но ведь если я на улице вниз головой не встану, никто ничего и не узнает, да?

– Не узнает, да, – он кивнул. – И даже не додумается.

– А вставать ли на голову – я все-таки подумаю, – добавила она. – Догоняйте, профессор.

Старый корпус не был оборудован прокси-картами, Звонцов не с первой попытки вставил ключ в экономном полусвете коридора. Справившись, он повернулся к выходу на лестницу.

Саша шла не спеша, пританцовывая и играя маленькой веселой попкой; его старая футболка скорее раздевала ее, нежели делала наоборот.

Догоняя ее, профессор ненужно думал, что ни одна из этих добропорядочных кошелок, что лежали сейчас в своем номере, переваривая сосиски с «пастой», ни за что бы не пошла в город с такими подробностями.

И тем более, не подчеркнула бы их ему.

8

Переговорный пункт находился в нескольких шагах от ворот.

– Вам сразу платить или по факту? – спросил Звонцов у веселого молодого турка, сидящего за стойкой, оклеенной банкнотами всех стран.

– Как хотеть!

Парень протянул руку к магнитоле, убавил громкость сладкой песни, бросил взгляд на молчаливо стоящую Сашу, подмигнул и улыбнулся.

– Можна купить один минуты, два минута, три минут… Можна твоя дочка пусть говорит сколько хотел, потом весь счет разом. Вы же не сбежишь не заплатила, так?

– Не сбегу, – подтвердил Звонцов и обернулся к девочке. – Иди общайся со своим парнем хоть до морковкина заговенья. В смысле пока твоя бабуля не проснется. Я на улице подожду, смущать не буду.

Коротко кивнув, девочка проскользнула в кабинку.

Звонцов вышел, спрятался под ажурную тень уличной пальмы и приготовился ждать.

Саша появилась на удивление быстро – ему показалось, что не прошло даже минуты. Пунцовая, она пошла мимо и остановилась, лишь когда он поймал ее за руку.

– Подожди меня тут, – приказал он. – Никуда не уходи. Я быстро.

Не сказав ни слова, она отвернулась к глухой стене соседнего отеля.

Звонцов расплатился с хозяином заведения – что заняло времени больше, нежели разговор с Омском, поскольку у стойки вдруг образовалась очередь из желающих куда-то звонить – и снова выскользнул в наполненный солнцем зной.

Девочка стояла в той же позе – как по утрам перед морем, только смотрела сейчас не в синюю даль, а в неровно побеленную стенку.

– Идем, – позвал он, тронув ее плечо.

Вздрогнув, Саша обернулась. И Звонцов понял, что краснота ее не от духоты: по кругленькому лицу катились крупные слезы.

Увидев это, он ощутил внезапный прилив ненависти к тому мозгляку, который сначала задурил голову некрасивой девчонке, а потом довел ее до истерики за несколько секунд разговора. Но ничего не сказал, помня реакцию на безобидные слова. А просто взял за мелко вздрагивающие плечи и привлек к себе.

Саша судорожно прижалась лицом к его великолепной гавайской рубашке.

– Ну ладно, ладно, – Звонцов погладил ее по голове. – Не плачь, не порти глаза. Может, у него сегодня плохое настроение. Завтра придем еще раз, позвонишь, все уладится.

– Не уладится, – глухо пробормотала она. – Ни завтра, ни вообще.

Он пожал плечами, не зная, какими еще словами утешить девчонку. А потом предложил, осененный единственно верной – как ему казалось – идеей:

– Времени у нас вагон. Пойдем мороженого поедим! В отеле оно никакое, а в городе должно быть вкусное.

Саша вытерла глаза кулаком.

– Ты мороженое наверняка любишь?

– Люблю, да, – она шмыгнула носом. – Только лучше…

– Что – лучше? – он улыбнулся, поняв правильность хода.

– Если вам денег на меня не жалко…

– Да хоть луну с неба, лишь бы ты не плакала! Что хочешь?

Видя результат, Звонцов испытывал нешуточный приступ великодушия; ему было до невозможности жалко эту девочку с недостойным парнем, суровой бабушкой и родителями, не позволившими взять на отдых мобильный телефон.

– Если можно… купите мне, пожалуйста, рахат-лукума. Мороженое и у нас в Омске клёвое, а восточных сладостей нет. По дороге из аэропорта в какой-то супермаркет завозили, я попробовала – вкусно, жуть! А бабуля жидит, говорит баловство это, питаться надо макаронами, которых в отеле навалом.

Он хотел возразить, что в отельном ресторане много человеческой еды: от тушеных кальмаров до жаркого из почек, а макароны за границей набирает только тот кто в жизни не ел ничего слаще брюквы – но промолчал, подумав что гастрономические вкусы девочкиной семьи не входят в его компетенцию.