Девочки
Шрифт:
Крестная и ее дети мигом выскакивают, как будто пожар. Грузовик едет тихонько. Он слишком широкий для горной дороги. Мы все смотрим на него — он сейчас прямо под нами. Дядя отцепляет складной трейлер, обегает вокруг машины, садится, хлопает дверцей. И рвет с места. Пыль поднялась, как только что от грузовика. Он гонится за этим полуприцепом. Мой крестный вышел из себя — я это отсюда вижу Вот он обгоняет грузовик. Тормозит так резко, что мама с бабушкой визжат. Они подумали, что грузовик задавил крестного.
Крестный машет руками водителю полуприцепа. Водитель не открывает дверцу,
— Он убьет его! — кричит она на бегу.
Крестный держит водителя за ухо. Тычет его носом в золотые крошки — это краска с маминой малолитражки. Тот понимает, что оплошал. Крестная подбегает к ним одновременно с воем сирены.
— Carabineri, — говорит бабушка дедушке, а он повторяет это маме.
«Плохо дело», — написано на лицах бабушки и дедушки.
Карабинеры — это итальянская полиция, понимаю я, когда еще одна машина с сиреной тормозит возле нас. Все начинают говорить по-итальянски. Я никогда не слышала, чтобы дедушка говорил так быстро с незнакомым человеком, но тот его понимает. Бабушка говорит еще быстрее. И полицейские все понимают! Мало того! Они обращаются к маме, и она им отвечает! Они пошли на то самое место, где грузовик стукнул нашу машину! Значит, карабинеры отлично понимают моего дедушку, и мою бабушку, и мою маму. Итальянский их родной язык! До меня это только сейчас дошло. Здесь их родина, да-да! Я это и раньше знала, но теперь другое дело. Я смотрю на дедулю: он итальянец. И моя бабуля — итальянка. И моя мама — вылитая итальянка. Вот почему у нее такие пышные черные волосы. Вот почему она никогда не обгорает на солнце.
Внизу на дороге мой крестный тоже разговаривает с двумя карабинерами. Он показывает вверх, на нашу букашку. И эти карабинеры тоже понимают все, что он говорит. Одна я ничего не понимаю. Мама-итальянка стала совсем другой, я это вижу теперь: она говорит быстро-быстро и не задумываясь. Размахивает руками. Как бабуля, как дедуля, как крестный! Мама вдруг стала похожа на крестного! Он же ее брат!
Они все здешние. Они у себя дома. Ох, черт, как же так? У мамы одна родина, а у меня — другая! И мои родные, вот все они — итальянцы. У нас разные родины — у моих родных и у меня! А мои сестры?
Я смотрю на Коринну — она слушает, что все говорят. Как будто понимает по-итальянски!
— А ты тоже понимаешь? — спрашиваю я у Жоржетты.
Неужели все понимают, кроме меня? Неужели мне не понять мою семью?
— Ни фига.
Жоржетта мотает головой, вид у нее растерянный. Меня это успокаивает.
Карабинеры и крестный закуривают. Дымят себе спокойненько, а за нами, между прочим, уже затор. Они что, раньше были знакомы? Все итальянцы знакомы между собой.
Еще двое полицейских налаживают движение на свободном участке дороги. Крестный с сигаретой в зубах возвращается к нам. Он шутит с полицейскими. Улыбается так, что лицо сползает назад. Карабинеры помогают ему прицепить складной трейлер.
Грузовик они не отпустили.
Наконец мы сворачиваем на узенькую проселочную дорогу. Весь кортеж начинает гудеть, как будто едет свадебный кортеж.
Мама почему-то смеется. Какой-то очень старый господин на велосипеде все кланяется и кланяется нашей колонне.
Надо же, такой старый, а ездит на велосипеде. Я никогда не видела, чтобы старик крутил педали.
— Это дзи Джелили, — бабушкин брат, — радуется мама.
Да, все итальянцы между собой знакомы, это точно. Вдоль проселочной дороги стоят белые домики. Теперь нас, кажется, узнает целая семья. Нам улыбаются. Машут руками. Все темноволосые, черноглазые. Они и мне тоже машут?
— Это дзи Аркандже, дедушкин кузен.
Мы машем в ответ этим людям, которых видим впервые в жизни.
Теперь наша колонна притормаживает перед каждым домом. Сколько народу нас встречает! Все машут нам. Все рады нас видеть!
— Думаешь, ты — английская королева? — спрашиваю я старшую сестру: уж слишком изящно она помахивает ладошкой в ответ.
На нас с Жоржеттой смехунчик напал, мы держимся за животики и не можем поприветствовать остальную Италию.
— Это дзи Бетина, дедушкина сестра.
— Это дзи Паскуале, бабушкин брат.
— Это дзи Доменико, бабушкин кузен.
Их всех зовут «дзи-кто-то-там». С каждым новым именем, которое называет мама, нас все сильнее разбирает хохот. Мама показывает нам что-то, но мы ничегошеньки не видим. Только слышим, что здесь все братья-сестры-кузены-кузины.
Проселочная дорога приводит к дому, у которого наш караван наконец останавливается.
— Девочки, приехали!
Мама счастлива.
Мы с Жоржеттой заливаемся смехом.
Коринна сердито косится на нас. Хочет, чтобы мы успокоились. Не хватало нам оскандалиться перед нашими родными.
Мама выскакивает из букашки. Все хлопают дверцами вразнобой.
— Дзи Мария!
Мама говорит очень громко, с раскатистым «р».
Все тараторят по-итальянски кто во что горазд.
— Сколько их тут? — еле выговариваю я.
Коринна не вышла из машины. Она ждет нас. Мы должны представиться все вместе.
— Пошли?
Она предлагает нам выйти с ней.
— Это дзи Коринна!
Я еще выдавливаю сквозь смех:
— Дзи Сибилла и дзи Жоржетта!
Ну все. Мы с Жоржеттой не скоро отсмеемся.
Минут через десять Коринна предупреждает нас:
— Они идут сюда.
Ох, что же делать? «Дзи» идут сюда!
Когда мы поднимаем красные от смеха лица, наша машина окружена итальянцами. Они смотрят на нас снаружи. Все смуглые, черноглазые, с густыми волосами. Я вижу двух силачей — почти таких же, как мой крестный! Глядя на них, я немного успокаиваюсь. Вслед за мной успокаивается и Жоржетта. Мы обводим взглядом незнакомые лица. Они похожи на дедушку. Они похожи на бабушку! На крестного! На Анжелу! На маму! В Италии, оказывается, есть второй экземпляр моей семьи!