Девственница

Васильева Ксения

Алек выпросил это свидание с определенной целью - он хотел узнать все же, как Наташа к нему относится, причем проверить это каким-нибудь полуневинным действием: поцеловать её, например.

Еще днем он решил: если она его оттолкнет, и не кокетливо, а по-настоящему, то он плюнет, в конце концов, и действительно улетит в Союз.

Жениться он, конечно, не собирался, то есть об этом не думал.

А там, как повернется роман, который все же ему хотелось затеять с Наташей, - мила и странна. Это может быть интересно. Тем бо - лее, что последнее время он как-то приручил

дикарку, и она уже не боялась его и болтала с ним взапуски. Но интереса чисто женс - кого он в её отношении к себе не улавливал, и это его сильно за - едало.

Ведь перед ней вьется сын посла и сам по себе не последний мужик! Что-то в этом есть... И потому онрешился на "пррыв".

Теперь же у него была иная цель. Это - будущая его жена, если повезет, и они должны будут жить вдвоем, далеко от своих родителей... Он-то привык, а вот она, видимо, нет. Но деваться некуда. Мать права - Европа бывает раз в жизни. Африка ему быстро осточертела! Если бы не Наташа, он может день бы здесь пробыл и под любым предлогом смотался!

Алек легонько постучал её по плечу, Наташа нервно обернулась, но, увидев его, улыбнулась и сняла наушники.

Вы подумали, кто-то чужой? Нет, свой, - засмеялся Алек.

Наташа ответила.

Если бы чужой, я тут же ушла бы. В такое время общаюсь только со своими! (Надо начинать, подумал Алек, не забираясь в дебри трепа. На абордаж и форвертс!) - Наташа! Я пришел к вам (они так и не перешли окончательно на "ты" - то "ты", то "вы") с ужасно забавной хохмой!

Давайте, повеселите меня, а то я что-то сегодня грущу, - отве-тила улыбаясь Наташа, все-таки она неплохо относилась к этому, как говорили все, "шалопаю".

Наталья Александровна!
– он приложил руку к сердцу и наклонил голову.
– Позвольте предложить вам руку и сердце самым натураль-ным образом.
– И он посмотрел на Наташу. У неё стало замкнутое лицо, но и несколько ошеломленное, чего она не могла скрыть. Но ни радости, ни блеска в глазах: если девушка хочет скрыть ра-дость, - глаза её выдают. Здесь радости не было и в помине! Вот так.

Она помолчала, потом спросила:

Что это, хохма, как вы сказали, или серьезно?

Алек растерялся несколько от такого приема и начал объяснять:

Ну, хохма, в том смысле, что это вас повеселит, а так вполне серьезно.

И когда-же вы это придумали?
– спросила довольно холодно Ната-ша, хотя сердце у неё билось сильно и неровно.

Давно. Как вас увидел, - соврал, не моргнув Алек.

А мне-то казалось, что мы - друзья, - с какой-то глубокой грустью сказала Наташа.

Алек собрался наконец с мыслями и ответил уверенно:

А что, с замужеством или женитьбой кончается дружба? Вон, ваши и мои родители...

Она перебила его.

Их не надо сравнивать с нами... У них позади большая общая жизнь и уже осталась почти только дружба (ну нет, подумал Алек, мой папочка при всей дружбе с мамочкой, очень даже любит её по-щупать и явно по утрам доволен после ночки с женой)...

Алек знал, что теперь надо признаться в любви, которую сейчас он как-то совсем не чувствовал, так

охладил его прием На - таши. Надо её поцеловать, чтобы растопить. И вдруг ему в голову пришла простая мысль, он ей просто не нравится! А что? Разве так уж всем он должен нравиться? В принципе-то должен, при всех его плюсах, но ведь он знает, что она неординарная, странная, нелюдимая.

Возможно, у неё была какая-то не такая любовь, и сейчас она просто не может кого-то ещё полюбить. Это было бы хуже всего.

Тогда он потерпит фиаско, потому что такие девочки, если уж на чинают кого-то любить, то любят всю жизнь, рядом этот человек или за тридевять земель. Тогда она упрется, как капризная коза, и ничего не поделаешь.

И он спросил.

Наташа, только честно, я вам совсем не нравлюсь?

Нет, вы мне нравитесь, - искренне сказала Наташа (его не хоте-лось обижать и потом, он ей правда был симпатичен...), - но не так, чтобы я могла выйти за вас замуж...
– И она виновато пос-мотрела на него.

Теперь можно ещё один, сразу предупреждаю, бестактный вопрос?.. Спросил осторожно Алек.

Она как будто испугалась и молчала, потом сказала:

Я не люблю бестактных вопросов, но разрешаю, задавайте.

Наташа, скажите, только честно, ладно? Он присел перед ней на корточки и взял за руку. Она тихонько отобрала руку (а ты, болван, думал целоваться!).

Вы кого-то очень любите?..

У неё исказилось лицо и она ответила быстро и твердо:

Я никого не люблю.
– Она посмотрела на него, и в глазах у неё печаль и какой-то холод, который заставил его содрогнуться. Она явно говорит правду. Тогда, что же? Что? Ничего путного не при-ходило в голову. И вдруг ему подумалось, а пошла бы она... На хрена мне нужна эта страннейшая девица! Может, сказать, что по-шутил, хотел узнать, как она ко мне относится?

Но тут Наташа встала.

Я пойду домой, Алек. Вы задали мне задачу, над которой я долж-на подумать. Сразу, сейчас я вам ничего не скажу.

Он подумал, что, действительно, налетел на девчонку, как кор - шун и ещё хочет, чтобы она сразу ответила ему, - да.

Грош цена такой. И вдруг понял, что до безобразия хочет её.

Хочет не только овладеть ею, как женщиной (а что она - женщина, сегодня он понял), но хочет вообще владеть ею.

Хорошо, - сказал он, - жду вас утром здесь.

Отец уже спал, когда она пришла домой. Мама сидела перед те левизором, глядя какой-то африканский фильм, который можно смот - реть только если уж так скучно, что просто тоска. Наташа поняла, что мама ждет её. Знает? Может быть. Но нужно все выяснить.

Мама обернулась к ней.

Хочешь поесть? Садись, я разогрею второе. Или чайку?

Чаю, - ответила Наташа односложно и подумала, что помолчит и послушает. Мама не выдержит, если что-нибудь знает.

Светлане недавно звонила Алиса, они встретились в солярии, где никого в этот час не было, и Алиса выложила всю историю, - за некоторыми исключениями и добавлениями, - про Европу она ска - зала, но сказала, что Алек раньше собирался предлагать Наташе руку и сердце.