Девушка из кошмаров
Шрифт:
Мы сидим за кухонным столом Томаса и Морфана в окружении бесполезных книг, пока Морфан добавляет картофель в тушеную говядину, которая медленно клокочет на плите. За окном птицы перелетают с дерева на дерево, а несколько крупных белок сражаются за владения кормушки. Я не видел Анну с той самой ночи, когда нам удалось установить с ней связь. Не знаю, почему так. Я убеждаю сам себя, что она просто боится за меня, поэтому отказывается рассказать, как к ней добраться, и чтобы я намеренно держался от этого подальше. Это славное заблуждение. Возможно,
— Что-то слышно от Кармел в последнее время? — спрашиваю Томаса.
— Да. Она говорит, что мы не пропустили многого в школе. В основном, это куча идущих друг за другом собраний и дружественных кружков.
Я фыркаю. Помню, как думал о тех же вещах. Томас не кажется обеспокоенным, поэтому мне интересно, почему Кармел не позвонила мне. Нам не следовало так долго оставлять ее в покое. Должно быть, ритуал потряс ее.
— Почему она не пришла? — спрашиваю.
— Ты же знаешь, как она себя чувствует, — отвечает Томас, не поднимая глаз и продолжая читать книгу.
Я ручкой касаюсь открытой страницы книги, лежащей передо мной. В ней нет ничего полезного.
— Морфан, — заявляю я, — расскажи мне о зомби и как вудуисты и чародеи превращаются в мертвых.
В глаза мне бросается мерцательное движение: Томас взмахивает рукой и подносит ее к горлу, показывая, чтобы я замолчал.
— Что? — спрашиваю я. — Они возвращают людей с того света, так? Это обмен, если я вообще когда-либо слышал об этом. Должно же быть хоть что-то, чем мы можем воспользоваться.
С громким резким стуком Морфан опускает ложку на столешницу. Он поворачивается ко мне со взбешенным взглядом на лице.
— Для профессионального убийцы призраков ты задаешь слишком много глуповато-чокнутых вопросов.
— Что?
Томас слегка подталкивает меня локтем.
— Морфан обижается, когда люди говорят, что вуду может вернуть их с того света. Знаешь, это своего рода стереотип такой.
— Это полная голливудская чушь, — ворчит Морфан. — Те «зомби» не что иное, как бедные, украденные души, которых усыпили, сожгли и раскопали. Впоследствии они шаркают и волочат ноги, потому что лекарство было отравленным и состояло из компонентов рыбы фугу, которое болезненно доводило их мозги до кипения.
Я суживаю глаза.
— Так что, никогда не было даже одного настоящего зомби? Да? Этим славится религия, — не следовало мне говорить последнюю часть речи.
Морфан тотчас выпучивает глаза от удивления и подбирает челюсть.
— Ни один настоящий вудуист никогда не пытался поднять зомби. Нельзя вдохнуть жизнь в того, кто уже умер, — он возвращается назад к своему тушеному мясу.
Думаю, на нашем разговоре можно поставить точку.
— Я ничего не придумываю, — ворчу я. — Не думаю, что этим людям известна другая сторона мира. Скорее всего, они просто рассказывали о контакте с призраками, все еще находящимися в ловушке, здесь, на этой плоскости.
— Почему ты не связался с Гидеоном? — спрашивает Томас. — Он единственный, кто знает все об атаме, так ведь? И, по словам Кармел, атаме действительно пульсировал в ту ночь, когда мы проводили ритуал. Вот почему она подумала, что ты собирался перейти ту границу. Она была уверена, что ты сможешь.
— Я много раз пытался связаться с Гидеоном, но что-то с ним не то. Он не перезванивает.
— Он в порядке?
— Думаю, да. По крайне мере, мне так кажется. Я уверен, что, если бы было наоборот, кто-то бы все равно разболтал и распространил эту новость.
В комнате воцаряется тишина. Морфан даже тихо перемешивает стряпню, при этом делая вид, что не слушает нас. Они оба хотели бы знать больше об атаме. Я уверен, что глубоко в душе Морфан умирает от желания узнать о нем. Но Гидеон мне все уже рассказал. Он сознался, что это всего лишь глупая загадка — В этом атаме заключается кровь твоих предков. Люди власти кровью своих воинов подавили духов — а остальное затерялось во времени. Сейчас я рассеянно вслух произношу эту загадку.
— Тетушка Рикка тоже об этом говорила, — тихо сообщает Томас, ни на чем конкретно не сосредоточенный, но в целом его взгляд все равно возвращается к атаме, спрятанному в моем рюкзаке.
Затем улыбается.
— О, Господи, мы — идиоты. Нож — это ведь дверь? Она раскачивается то вперед, то назад? Все так, как и сказала Рикка. Она действительно никогда не захлопнется, — его голос становится громче, а глаза выпучиваются через очки. — Вот почему ритуал с бубном не сопровождался обычным ветром или голосами, как это должно было быть в совершенстве! Вот почему нам удалось приоткрыть окно в ад Анны! Наверное, поэтому Анна смогла связаться с тобой оттуда в первую очередь! Порез атаме не отправил ее назад. А, наоборот, своей ногой она поистине приоткрыла дверь!
— Подожди, — говорю я.
Атаме — это лезвие из стали и с деревянной рукояткой, пропитанной маслом. Им нельзя совершить кражу и уйти незамеченным. Если только…у меня начинает раскалываться голова. Я не силен в этой метафизической фигне. Нож — это всего лишь нож и далеко не дверь.
— Ты пытаешься сказать, что я могу прорубать вход ножом?
— Я говорю, что нож — это и есть вход.
Он меня просто убивает.
— О чем ты? Я не могу с его помощью туда пробраться, а также вытащить оттуда Анну.
— Кас, ты размышляешь как тугодум, — объясняет Томас и улыбается Морфану, который, должен признаться, выглядит охренительно впечатленным своим внуком. — Помнишь, что сказала Рикка? Не знаю, почему я раньше не додумался до этого. Не подумал о ноже. О его форме, чем и является атаме по своей сути. Он не просто нож. Это дверь, замаскированная под нож.
— Ты сбиваешь меня с толку.
— Теперь нам нужно всего лишь найти людей, которые расскажут, как им правильно воспользоваться, — продолжает Томас, больше не глядя на меня, за исключением Морфана. — Нам нужно выяснить, как максимально её открыть.