Девушка, которая не умеет петь

Косолапова Злата

– И сейчас ты хочешь сказать мне, что из всего возможного, о чем ты можешь меня попросить, ты просишь отпустить этих двух девок и благополучно доставить их домой? – спросил король Ренери, словно и правда не верил тому, что Агата просит его сделать.

– Да, – очень надеясь, что это был последний вопрос, ответила Агата.

Юноша снова хмыкнул. Одним махом допил вино и швырнул кубок на столик. Резко повернувшись к Агате, он испытующе посмотрел на неё.

– Ты же можешь попросить у меня все, чего только пожелаешь, девчонка, – словно объясняя что-то очевидное неразумному ребенку, процедил

Ренери. – Избить их, обрить, подарить им столько плетей, сколько хочешь…

– Прошу вас, Ваше Величество…

Агата закрыла глаза и отвернулась.

– Ладно, плевать на них, – взмахнул руками Ренери. – Но ты же можешь попросить у меня… Пф, золота, мешок золота, два, три… Собственное поместье. Титул, в конце концов. Да всё что угодно! А ты просишь меня их спасти?..

Агата снова кивнула.

– Да, ваше величество.

– Ты уверена в своём решении?

– Абсолютно.

Ренери помолчал. Положил руку на лоб, недоуменно качнул головой и наконец произнес то, что Агата уже давно мечтала услышать:

– Хорошо. Будь по-твоему.

Девушка выдохнула с огромным облегчением. Сдержать улыбку ей так и не удалось.

– Благодарю вас, Ваше Величество.

Ренери коротко пожал плечами, повернулся к высокому окну и посмотрел в сторону бушующего моря.

– Ты либо слишком добрая, либо сумасшедшая. Стража!

– Мне не нужны твои подачки, рвань, ты слышишь?! – рявкнула Лиза. – Не нужны!

Напыщенная и наглая, снова отчего-то почувствовавшая себя хозяйкой положения, старшая воспитанница Изабеллы Осткард неожиданно впала в такую сильную ярость, что Агате стало даже удивительно, отчего из её глаз не полетели молнии.

Служанка сжалась. Опустила голову и зажмурилась так сильно, что перед её глазами побежали круги. Привычный страх вот так просто снова достал её одним махом.

– Лиза, успокойся. Замолчи, – забеспокоилась Анна.

Она попыталась взять сестру за руку, но та лишь гневно вырвала ладонь из её пальцев и уставилась на сестру.

– Ах, и ты ещё теперь будешь покрывать эту мерзавку!

Анна опустила голову подобно Агате, не в силах терпеть гневное давление сестры. Однако королю Ренери вся эта сцена была ни к чему.

– Я тебя, кажется, предупреждал, – обратился он к Лизе.

Расслышав вполне основательную угрозу в голосе короля, Лиза поубавила пыл. Теперь она, тяжело дыша, просто лишь молча открывала и закрывала рот в бесполезных попытках продолжить свою тираду.

За дверью послышались шаги, и через секунду в комнату ввалился широкоплечий стражник в кольчуге и остроконечном шлеме, в руках он держал наточенную алебарду.

– Равел, отведи этих двух девок к Марону, пусть запрет их где-нибудь на ближайший час, – Ренери указал на Лизу и Анну. – А сам пусть пока распорядится подготовить им экипаж с охраной. Я приду через полчаса и объясню ему всё.

Остроконечный шлем Равела на мгновение склонился, после этого стражник молча двинулся к пленницам короля.

– Агата! – Анна взволнованно схватила служанку за руку. Глаза младшей воспитанницы леди Осткард казались огромными серыми блюдцами. Анну переполняли слова, душили эмоции, но времени не было. Стражник уже подтолкнул к выходу Лизу и был готов проделать то же самое и с ней. – Агата, прошу тебя… Прости меня… Я не забуду этого, слышишь? Я не забуду твоей доброты… Благодарю тебя! От всего сердца, Агата, благодарю!.. Скажи, что я могу сделать для тебя?

Сострадание силком захватило в плен сердце Агаты, она распахнула глаза, и горячие слёзы полились по её щекам. Анна, та самая Анна, которая ненавидела её столько времени, теперь благодарила её за доброту и просила прощения – у неё, Агаты, у служанки, терпевшей столько лет издевательства двух сестёр Нэтт, – и в этот миг это событие дало почувствовать терпкое умиротворение. Агата вдруг поняла, что её жизнь и вправду больше никогда не будет прежней.

– Передай лорду Осткарду… – прошептала служанка. – Передай ему, что я жива…

– Я передам, – кивнула Анна. – Обязательно передам.

Её голос дрогнул. Большего она сказать не успела. Стражник коснулся плеча Анны, и уже через четверть минуты воспитанниц леди Осткард навсегда вывели из комнаты, где им в этот страшный день едва-едва не вынесли смертный приговор. Большая дубовая дверь захлопнулась за Равелом, оставив Агату наедине с королём Нортона. Тишина в тёмной комнате длилась не так долго. Ренери прикрыл глаза и повернулся к Агате. Сердце девушки сжалось, обожжённое страхом.

***

Ступни, казалось, заледенели в вымокших ботинках, в висках пульсировало, ссадины на локтях отрывисто саднили.

– Прошу.

Король указал Агате на кресло у камина, украшенное богатой резьбой – узоры мелкие, кручёные, витиеватые тянулись по подлокотникам и спинке, терялись под мягкой обивкой.

Девушка опустила тяжелые веки, и тень от её ресниц рассыпалась бахромой по щекам. Кивнув, она, едва-едва передвигая ногами, проскользнула мимо Ренери. Ей вдруг показалось, что она идёт по тонкой ниточке, натянутой меж двух стен, и если вдруг сейчас сделает один неправильный шаг, то всё, прощай – разом упадет в пропасть. Но нет, нет. Она осторожна и легка, пусть даже у неё теперь совсем нет сил. Девушка опустилась в кресло и на несколько сладких мгновений закрыла глаза. Кажется, она ещё никогда не чувствовала такого облегчения, и вправду способного вызвать у неё слёзы. Тепло, необъятное и нежное, ненавязчиво охватило тело и упругими волнами уволокло куда-то к упоительному сонному мареву, почти забвению. И приятнее этого тепла было лишь расслабление.

Как приятна была мягкость этого высокого кресла, расшитого цветочными узорами. Каким невероятным, даже волшебным теперь казался трепещущий у закоптелых камней огонь, да и вьющиеся в кольцах пламени искры. А запах цветов, специй и пряного вина! Словно бы и воздух в этом замке был исцеляющим. Словно бы он и вправду давал силы. Это были минуты глубокого отдохновения. Агата устала так, словно бы много дней замерзшая и босая ходила в лесу. А по ощущениям – было именно так.

Девушка открыла глаза. Комнату вот уже как три минуты назад покинули все, кроме самого Ренери и, собственно, её самой. Помедлив немного, юный король, отныне более усталый и серьёзный, прошел к камину и опустился в кресло напротив Агаты. Юноша поднял узкое лицо, светлые волосы мягко колыхнулись. Агату объял трепет. Король смотрел на неё, и взгляд его был подобен стреле.