Девушка, которая не умеет петь

Косолапова Злата

Но сколько же они добирались сюда?! Сколько проспали?! Земли лорда Осткарда находились на стыке Атернии и Нортона, и в этой войне, как и в давние времена, были провозглашены нейтральной территорией – мостом. Хотя ныне Август Осткард поддерживал Сиэлька, в боевых действиях против северного короля всё же не участвовал. Нейтральная земля была нужна и королю Атернии, и королю Нортона. У каждого на то были веские причины.

Но ни одна из этих причин не могла спасти жизнь жалкой служанке, пусть даже из дома лорда тех земель, что были провозглашены свободными от войны.

Агате было страшно. Пусть в её жизни было так мало хорошего, она всё же жила –

с трепетом и любовью ловя каждый повод к радости, начиная от небесной глади, коей она могла наслаждаться каждый день, и заканчивая куском хлеба, достающегося ей в обед. Она могла жить, любить и петь.

Служанка подняла голову, подставляя лицо порывам свежего ветра, вобравшего в себя запахи полевых цветов, лесной чащи и дивный запах возлюбленного Северного моря. Девушка посмотрела на тёмно-синее полотно неба над головой, усыпанное холодными колючками звёзд. Сейчас, в эти мгновения, она всеми силами пыталась уцепиться за последнюю красоту мира, развернувшуюся перед ней.

Но что, если это конец?..

Если есть Божья воля на то, чтобы её час настал в этот момент – пусть будет так. Только бы её конец был достойным.

Пытаясь справиться с находящей волной ужаса, Агата пристально наблюдала за стражниками. Кто-то нёс караул, прохаживаясь по стенам, кто-то играл в карты, кто-то копошился возле низких деревянных столов, на которых было разложено разнообразное оружие: от гибких луков до длинных мечей. Юноши в легких одеждах из серой ткани либо упражнялись в фехтовании, либо тренировались метать кинжалы в одну из нескольких мишеней, сделанных из сена. У деревянных дверей, ведущих в разные помещения замка, появлялись то бабы в фартуках или в выцветших сарафанах, то старушки с корзинками или стопкой каких-то вещей в руках, изредка – служанки в аккуратных сереньких платьях.

Агата вздрогнула, когда обернулась и увидела перед собой бледное лицо Дактеана. Контрабандист так и не снял своего тёмного капюшона.

– Мы готовы, – проскрипел Лоттон, страшно ухмыляясь.

Быстрый взгляд цепких глаз Дактеана скользнул по пленницам.

– Тогда идём. Не стоит заставлять короля Ренери ждать.

Глава 3

– Пошевеливайся.

Лоттон толкнул Агату, заставляя быстрее подниматься по лестнице к массивным дверям парадного входа. Слабость от бушующего в крови страха была слишком сильной, слишком туго она связала тело. Колени вдруг подогнулись, и служанка упала, чудом не разбив себе нос, однако она оцарапала ладонь и разбила колени. Боль обожгла, заставила содрогнуться, но Лоттону было всё равно – он подхватил девушку за шкирку и поднял на ноги один сильным рывком.

У Агаты с головы слетела косынка и шлепнулась на каменные ступени влажной тряпкой. Девушка судорожно положила руку на голову, затем попыталась подхватить косынку со ступеньки, но Лоттон не дал ей этого сделать.

Он снова грубо пихнул её, заставляя идти вверх по лестнице. Служанка, опустив лицо и стыдливо прикрывая голову, обречённо направилась вперёд, к огромным дверям замка. У дверей их встретил высокий мужчина – не слишком молодой, но и совсем не старый, как Агата узнала много позже, имя его было Марон, и он был родным дядей и верным советником короля Ренери.

Марон был красив. Его светло-русые, прямые и гладкие как шёлк волосы длиной доходили до середины спины. Лицо его было лицом истинного аристократа – с чертами тонкими и приятными. Одет Марон был изысканно: льняная туника алого цвета, искусно расшитая белым кружевом, была перевязана на поясе ремнём из мягкой кожи, точно из такой же кожи были выполнены и его сапоги, украшенные серебряными пряжками.

Короткий разговор Дактеана и Марона показался Агате напряженным, и хотя служанка и не слышала ни слова, оставаясь вместе с Лизой и Анной под присмотром Лоттона, лица собеседников говорили о многом.

Вскоре Дактеан ушёл, и Лоттон удалился вслед за ним. Агата почувствовала сказочное облегчение, расставшись с неприятными контрабандистами. Советник короля, впрочем, тоже не слишком любезный, сопроводил пленниц в замок в присутствии двух стражников.

С виду колоссальной красоты замок короля Нортона казался весьма мрачным, и у гостя, оказавшегося внутри него, это впечатление едва ли поменялось бы. Внушительное, отчасти строгое, но тем не менее роскошное убранство королевского замка было неброским, однако обладало той изящной простотой, которая давала возможность беспрепятственно заметить, каким прекрасным было это место.

Серый камень стен, тонкие колонны, сводчатые потолки – первое, что бросилось в глаза Агате.

Детали мелькали одна за другой: высокие окна и цветистый витраж, сверкающие мечи и древние щиты на стенах нижних этажей, на верхних – в основном гобелены в резных рамах и начищенные доспехи древних рыцарей севера. И там, и там – тяжелые круги люстр на цепях под потолком, колыхающееся пламя свечей в украшенных серебром настенных подсвечниках…

Во всём, что видела Агата, чувствовался родной нрав северного края, воспоминания о котором покоились в её сердце столько лет. Вслед за советником короля пленницы поднимались по каменным лестницам, проходили через сквозные коридоры, темные, освещенные едва теплящимися свечами, и мимо огромных дубовых дверей, таких крепких, что, казалось, открыть их может только кто-то очень сильный.

Людей в замке было не так много, но Агате казалось, что народу уйма: взгляду девушки попадались то высокопоставленные лорды, то прекрасные леди, то придворные, то слуги, то стражники, то чашники, то стряпчие, то ключники.

Комната, куда их привели, была довольно просторной, но мебели здесь было мало: кровать с резными столбиками и тяжелым балдахином из тёмного шёлка, два обитых тканью стула у камина с витым фасадом, огромная медвежья шкура на полу. У высокого окна – низкий комод с кувшином из синей керамики и круглой чашей из бука.

Мужчина впустил пленниц в комнату и велел ожидать. Все три девушки встали рядом друг с другом – Агата, рядом с ней Анна, потом уже Лиза.

Тяжёлая оконная штора была подхвачена сплетеньем темно-серых канатов и убрана к стене, поэтому Агата, стоящая у окна, могла свободно видеть мерцающие в темной небесной дали звёзды и кромку леса на утёсе у морского берега.

Кажется, море не так далеко отсюда.

«Я взгляну на него хотя бы ещё разок», – с любовью подумала Агата, представляя иссиня-зелёную гладь морской воды. Она помнила, что море бывало разным, но оставалось всегда одним и тем же. Вечным. Во время штиля его вода была гладкой и упругой, такой, что если уплыть подальше от берега, через толщу воды можно было рассмотреть часть таинственной морской глубины. А в шторм оно становилось страшным – с опасным буйством громадных волн, разбивающихся о скалы, мечущим мириады колючих брызг и ужасающе ревущим. Нынче море было беспокойным, но ещё не пугало. Одна за другой волны перекатывались блестящими валунами, шмякали об острые камни под утёсом, затем плавно расходились в стороны.