Девушка на крыльце
Шрифт:
— А вот здесь становится интересно. — Детектив снова уставилась в свои записи. — Вы помните своего ученика, у которого преподавали несколько лет назад, по имени Рэнди Джефферсон?
Кенни на минуту задумался. Имя казалось знакомым, но ни лица, ни прочих деталей он вспомнить не мог.
— Это было до того, как вы начали преподавать в Харфордской дневной школе, — продолжила детектив. — Когда работали в Саут-Хиллз.
Кенни покачал головой.
— Простите. Имя знакомое, но не более того.
— Вы уверены, мистер Такер?
— Пожалуй, —
Снова уставившись в блокнот, детектив произнесла:
— Рэнди Джефферсон поступил в Саут-Хиллз в 2013 году. У вас он учился в третьем семестре, вы вели у него занятия по письменной практике.
— Ну если вы утверждаете, — проговорил Кенни с растущим беспокойством.
— Мы проверили школьные записи.
— Хорошо, вы проверили школьные записи, — ответил он, раздражаясь. — Может быть, перейдете к сути? У меня урок через десять минут.
— Родители Рэнди развелись в 2010-м. Отец нигде не фигурировал, поэтому вы с ним вряд ли пересекались.
Кенни подождал, пока она продолжит.
— А с матерью, Рамоной Джефферсон, вы несколько раз виделись в Саут-Хиллз. На родительских собраниях.
— Допустим.
— Она, кстати, очень хорошо отозвалась о ваших педагогических способностях.
— Рад слышать.
— У Рамоны Джефферсон есть младшая сестра. — Детектив сделала паузу для усиления эффекта. — Ее зовут Кэтрин Моррис.
Кенни почувствовал, будто его ударили в живот.
— Вы шутите?
— И, как и отчим, она не общалась с Кэтрин несколько лет.
Кенни стал лихорадочно соображать.
— В свете этой информации, не хотели бы вы заново подумать над моим предыдущим вопросом?
— Каким вопросом? — спросил Кенни в замешательстве.
Детектив Дженкинс пристально на него посмотрела.
— Вы когда-либо встречались с Кэтрин Моррис?
— Нет, — ответил Кенни, решительно качая головой. — Я никогда с ней не встречался.
— Значит, это совпадение, что Кэтрин оказалась у вас на крыльце в полчетвертого утра, да?
— Она сначала оказалась на крыльце моих соседей, — сказал Кенни, понимая, как неубедительно это звучит, но ему было все равно. — Это должно что-то значить.
Детектив посмотрела на него, но ничего не произнесла.
В этот момент прозвенел звонок.
— Ты бы его видел. Он был так признателен, — сказала Сара, садясь за обеденный стол. Натали была у подруги, готовилась к контрольной по математике, поэтому они остались вдвоем. — Как будто я принесла не тарелку шоколадного печенья, а целую индейку.
— Пол любит сладкое, — ответил Кенни слегка отрешенно.
Он опять рассказал мне про сверхсекретный рецепт печенья с корицей и изюмом, которое готовила его жена.
Кенни рассмеялся:
— Который уже раз? Десятый?
— О, больше, — ответила она, смеясь вместе с ним.
— Теперь тебе
Она кивнула.
— Лучше. Это так глупо, что я думала про него всякое.
— Не ругай себя так, милая. В последнее время творится много странного.
— Уж мне ли не знать, — ответила она. — Я только сейчас начинаю чувствовать, что все возвращается в нормальное русло.
Кенни посмотрел на жену.
— Ну, пока не совсем.
— Что это значит?
— Сегодня в школу заходила детектив Дженкинс.
— Что? — поразилась Сара. — И ты только сейчас мне об этом говоришь?
— Я пришел всего двадцать минут назад, — ответил Кенни.
— Мог бы и позвонить. Должен был позвонить.
— Ты права, — согласился он. — Должен был.
— И что она сказала?
Он рассказал ей.
Кенни сидел один в темноте.
«Ночной футбол по четвергам» — показывали дерби «Ковбоев» и «Гигантов» — уже перетек в середину последней четверти, но он почти не следил за матчем.
Сара была наверху в спальне — скорее всего, спала. Ее реакция на последнее известие оказалась еще хуже, чем он ожидал. Сначала она насторожилась и стала его расспрашивать («Тогда как ты можешь быть уверен, что никогда ее не видел?»), но, когда Кенни углубился в историю, она рассердилась и перешла к прямым обвинениям («Я так и знала, что тут что-то нечисто!»).
По телевизору началась реклама «Будвайзера». Кенни проследил за тем, как обворожительная девушка в бикини бросила бутылку «Бада» привлекательному парню с шестью кубиками пресса и квадратным подбородком.
«Если бы меня тянуло выпить, то сейчас был бы идеальный момент, — подумал он, откидываясь на спинку дивана. — Какая же чушь!»
Но его не тянуло.
Нисколечко.
В этом и суть. Он стал другим человеком. Благодаря Саре.
Кенни не пил вот уже двадцать лет и почти семь месяцев. Последний раз, когда он оказался в реабилитационном центре — после третьей аварии за несколько месяцев, — стал решающим. Уверовав в пользу программы и благодаря неизменной поддержке Сары, Кенни взял и сделал это.
Первые полгода приходилось тяжело — это был сущий ад, — но потом стало лучше. А потом еще лучше. До такой степени, что вся тяга рассеялась и остались лишь редко всплывающие воспоминания на задворках разума — воспоминания о другом человеке и о другой жизни.
Следующие несколько лет стали для него словно продолжением медового месяца. Он устроился на утреннюю работу в магазин хозтоваров, а по вечерам стал снова учиться и наконец получил педагогическое образование. Сара работала в больнице и, будучи терапевтом, получала хорошую зарплату. Они сняли квартиру неподалеку от ее родителей и наполнили тем, что было им дорого: книгами, фильмами, картинами. Стали выращивать на балконе помидоры и перец и перекрашивать стены спальни раз в год, будто по расписанию.