Девушка с корабля
Шрифт:
– Прощайте. Передайте мой поклон вашему батюшке!
– О, он не забыл вас, – признался Брим Мортимер.
Миссис Хайнетт была женщина решительная. Еще во время разговора с посетителем в голове ее запрыгали мысли, точно пузыри на воде. А когда дверь за Бримом Мортимером закрылась, у нее уже были готовы целых семь планов. Оставалось только выбрать из них самый лучший и самый простой. Она на цыпочках направилась в комнату сына. Ритмическое похрапывание долетело до ее внимательного слуха. Она открыла дверь и бесшумно вошла в комнату.
Глава II
Отважный поступок хорошо одетого молодого человека
Пароход компании Уайт-Стар «Атлантик», ошвартованный у самого мола, стоял под парами со спущенными
Обычная толпа граждан собралась поглазеть на путешественников. Среди мужчин, занесенных в список пассажиров, были такие, которых провожали отцы, матери, сестры, кузины и тетки. А одну из пассажирок, пожилую еврейку, явились провожать тридцать семь человек соседей с Ривингтон-Стрит. Двух мужчин в каюте второго класса проводили даже сыщики, что, разумеется, следовало считать верхом предупредительности со стороны великой нации. Пещеро-подобное здание таможни было сплошь набито друзьями и родственниками, и Сэм Марлоу, пробираясь к сходням парохода, должен был пустить в ход всю мускульную силу и энергию, которыми наделила его природа и которые он значительно развил сам атлетическими упражнениями. Тем не менее, после нескольких минут молчаливых усилий, в течение которых он то оттеснял плечом в сторону какого-нибудь мужчину, то вежливо снимал со своего пути какую-либо толстую особу женского рода, он, наконец, увидел перед собой желанную цель. Вдруг острая боль в правом плече заставила его вскрикнуть и оглянуться.
Сэму показалось, будто его укусили, и это сильно озадачило его, ибо, если нью-йоркская толпа часто толкается, то кусается она все же очень редко.
Оглянувшись, он очутился лицом к лицу с чрезвычайно красивой девушкой.
Это была рыжеволосая девушка с белой, точно слоновая кость, кожей, неразлучной спутницей рыжих волос. Глаза ее под тенью большой шляпы показались ему зелеными, но возможно, что они были голубыми, возможно, что и серыми. Для него это было неважно, так как относительно женских глаз он придерживался вполне правильного принципа. Если глаза большие и блестящие, то, право, не стоит капризничать из-за их цвета. Нос у нее был маленький, и на самом кончике его красовалась чуть заметная веснушка. Рот был очень красивый, подбородок мягкий и закругленный. Рост у нее был как раз такой, как полагается каждой хорошенькой девушке. Фигурка хрупкая, ножка узенькая и платье того сорта, который мужчины обыкновенно называют «очень миленьким».
Природа ненавидит пустоту. Самюэль Марлоу был впечатлительным молодым человеком, и уже в течение нескольких месяцев сердце его было свободно от постоя, чисто выметено, а на пороге лежала циновка с надписью: «Добро пожаловать». Девушка моментально кинулась туда и заполнила все сердце. Она была не самой хорошенькой из тех, кого он видел до сих пор. По красоте она могла занять лишь третье место. Сэм любил порядок и был способен классифицировать даже девушек; однако, в этой было что-то особенное, не поддающееся определению, с чем он никогда еще не сталкивался. Он конвульсивно проглотил слюну. Его прекрасно развитая грудь слегка расширилась под синей фланелевой рубашкой, и в ту же секунду он сказал сам себе, что он влюбился, решительно влюбился с первого взгляда, а это, конечно, тоже имеет свое значение. Он даже сомневался, случалось ли с кем-нибудь прежде в истории мира нечто подобное. Аx, схватить в объятья эту девушку и…
Но она укусила его в плечо. Вряд ли с ней можно позволить себе что-либо в этом роде.
– Извините, пожалуйста, – воскликнула девушка.
Конечно, раз она сама высказывает сожаление по поводу содеянного ею… ведь, импульсивная девушка может в конце концов укусить вас в плечо в момент раздражения, обладая в то же время нежной, женственной натурой.
– Видите ли, толпа вредно действует на нервы Пинки-Будлс.
Сэм, может-быть, и не понял бы этой фразы, если бы в этот момент из-под пледа, который держала под мышкой девушка, не раздался визгливый лай. Он отчетливо выделился на фоне смешанного гула голосов разных маменек, твердивших разным сынкам и дочкам, чтобы они берегли себя и писали почаще; разных Биллей, которые уговаривали разных Диков заглянуть в Париже к старине Джо и передать ему поклон, выкриков торговцев фруктами, сластями, журналами, американскими флагами, телеграфистов и прочего люда.
– Надеюсь, он не сделал вам больно? Вы третий, которого он кусает сегодня. При этом девушка, как бы поздравляя собачонку, поцеловала ее в кончик черного носа. – Не считая, конечно, официантов в отеле, – добавила она.
С этими словами она исчезла в толпе, и Сэму осталось лишь мечтать о том, что он мог бы ответить ей, и повторять про себя все остроумные, находчивые замечания, которые всегда приходят в голову слишком поздно.
В действительности он так и не сказал ничего. Ни одного звука, кроме первого резкого возгласа, вырвавшегося у него, когда его укусила собачонка. Теперь он внутренне кипел и злился. Что за дикая толкучка! Ведь он чего доброго никогда в жизни не встретится больше с этой девушкой. По внешнему виду она скорее походила на тех девушек, которые приходят провожать друзей, но сами никогда не уезжают. И какое воспоминание сохранит она о встрече с ним. Она смешает его в своей памяти с посещением лечебницы для глухонемых..
Сэм добрался, наконец, до сходен, предъявил свой билет и проложил себе дорогу сквозь толпу пассажиров, друзей пассажиров, стюардов, младших офицеров и матросов, запрудивших палубу. Он спустился вниз по главной лестнице, где ощущался сильный запах каучука и маринованных огурцов, добрался до столовой и отсюда повернул по узкому коридору, ведшему в его каюту.
На больших океанских пароходах каюта – вещь чрезвычайно странная. Когда вы разглядываете ее на плане, в конторе пароходной компании, и служащий этой компании, показывая ее вам, обводит вокруг карандашом, она кажется вам очень просторной, у вас создается впечатление, будто после того, как вы уставите в ней все свои чемоданы, у вас еще хватит места для приема немногочисленных друзей и даже для импровизированных танцев. Когда же вы являетесь на пароход, оказывается, что каюта уменьшилась до размеров какого-то маленького буфетика, куда невозможно засунуть даже кошку. А затем на другой день, после выхода парохода в море, каюта снова значительно увеличивается. По той или по другой причине необходимость засовывать туда кошку отпадает, и вы начинаете чувствовать себя в ней вполне комфортабельно.
Покачиваясь на узенькой ступеньке, которая на плане была пышно обозначена диваном, Сэм начинал испытывать гнетущее чувство, появляющееся обыкновенно при второй фазе. Он готов был уже пожалеть, что убедил пароходную компанию дать ему другую каюту, дабы иметь возможность путешествовать в обществе своего кузена Юстеса. Им придется тут тесновато. Чемоданы Юстеса находились уже в каюте и буквально загромождали ее. Hо Юстес был славным малым и веселым спутником. А Сэм сознавал, что если рыжеволосой девушки не будет на пароходе в числе пассажиров, то потребность его в веселом спутнике может сильно обостриться.
В коридоре раздались чьи-то шаги. Отворилась дверь.
– Хэлло, Юстес! – воскликнул Сэм.
Юстес Хайнетт молча кивнул головой, присел на чемодан и испустил глубочайший вздох. Это был невысокого роста, хрупкий на вид молодой человек, с бледным, не глупым лицом. Черные волосы прядями спускались ему на лоб. Он был похож на человека, пишущего белые стихи, так оно и было в действительности.
– Хэлло! – произнес он глухим голосом.
Сэм с удивлением взглянул на кузена. Он не видел его уже несколько лет, но, помня его по университету, ожидал встретить теперь нечто более жизнерадостное. Больше того, он надеялся, что Юстес внесет массу оживления в их путешествие. Человек же, сидевший сейчас перед ним на чемодане, вряд ли годился на эту роль, даже в обществе, состоящем исключительно из русских романистов.