Девушка с корабля
Шрифт:
– Кстати, – сказал Сэм, – надеюсь, что они откроют бар, как только мы отойдем от берега на три мили в открытое морс. Ты, наверно, не прочь раздавить по маленькой?
Юстес мрачно покачал головою.
– Неужели ты воображаешь, что я стану проводить время на море в пьянстве и обжорстве? Как только пароход отойдет от пристани, я залягу в постель и больше не встану. Собственно говоря, я думаю, что благоразумнее всего завалиться сейчас же. Пожалуйста, если тебе хочется идти на палубу, не стесняйся.
– Мне начинает казаться – проговорил Сэм, – что я немного ошибся, вообразив, что ты сыграешь для меня в этом путешествии роль солнечного луча.
– Солнечного луча? – повторил Юстес, вытаскивая из чемодана пижаму цвета мов. – Не солнечного луча,
Сэм вышел из каюты и направился к лестнице. Ему хотелось пробраться на палубу и удостовериться, нет ли там девушки. Как раз в это время происходило отделение козлищ от агнцев: пассажиры остались на палубе, а их друзья возвращались на берег. Легкое дрожание обшивки судна возвестило Сэму, что разделение, по-видимому, уже кончилось. Пароход начал двигаться. Сэм бросился вверх по лестнице. На палубе она или нет? Ближайшие минуты должны были дать ему на это ответ. Он поднялся по лестнице и вышел на залитую народом палубу. В этом момент раздался чей-то отчаянный крик, покрытый шумом голосов толпы. Сэм увидел, что черная масса людей, перегнувшись через перила, смотрит на воду.
Самюэль Марлоу был не из тех людей, которые проходят мимо какого-нибудь инцидента. Если на улице падала лошадь, он непременно вмешивался в толпу. Как бы он ни был занят, у него всегда находилась минутка, чтобы остановиться и посмотреть на пустое окно, на котором был наклеен билетик: «Следи за этим местом». Словом, он принадлежал почтенному цеху зевак, и поэтому кинуться к перилам и оттолкнуть в сторону какого-то толстяка в дорожной фуражке было для него делом одного мгновения. Таким образом, он сразу же увидел, что произошло, а через секунду уже сам висел на перилах.
В воде барахтался какой-то человек, верхняя половина которого, высовывавшаяся из воды, была облечена в синюю материю. На голове y него был котелок, и он от времени до времени отрывался на секунду от борьбы с водной стихией, чтобы поправить на голове шляпу.
Марлоу едва успел налюбоваться этим зрелищем, как вдруг заметил на палубе пленившую его девушку. Она стояла в нескольких шагах от него и, перегнувшись через перила, смотрела широко раскрытыми глазами на то, что происходило в воде.
Взглянув на девушку, Сэм мгновенно понял, что ему представляется случай произвести на нее самое потрясающее впечатление. Что подумает она о человеке, который, не заботясь о собственной жизни, бросится в воду спасать другого? «Среди присутствовавших есть несомненно мужчины, которые смело могли бы сделать это» – подумал он, готовясь переменить свою позицию на более безопасную.
Как-раз в этот момент толстяк в дорожной кепке, которого Сэм оттолкнул в сторону, прыгнул в воду. Оказалось, что он отступил только для того, чтобы взять разбег. Прыгая в воду, он вывел Сэма из состояния равновесия; молодой человек на одно мгновение повис между небом и водою, а затем, перелетев через борт, устремился на соединение с синим пиджаком, который в это время как раз обнаружил, что шляпа его слезла на бок и остановился, чтобы водрузить ее на место.
За тот короткий промежуток времени, что Марлоу провел в каюте в разговоре с Юстесом, наверху произошли довольно любопытные вещи. Не то чтоб какие-нибудь чрезвычайные, но все же довольно любопытные. О них придется рассказать. Всякая повесть, если вы хотите захватить читателя, должна безостановочно развиваться, идти вперед. Она должна двигаться. Она должна перескакивать с утеса на утес, подобно альпийским козам. Если я что-либо ненавижу на свете, так это такую повесть, которая в первой главе заинтересовывает вас своим героем, а во второй начинает рассказывать вам биографию его дедушки. Однако, в данном случае нам придется немного отступить назад. Мы должны вернуться к тому моменту, когда молодая девушка с рыжими волосами, уложив свою пекинскую собачку в каюту, вышла на палубу. Это случилось как раз в то время, когда Юстес начал свой рассказ.
Девушка подошла к перилам и стала сосредоточенно разглядывать берег. На палубе стоял грохот, так как матросы снимали сходни и укладывали их на нижнюю палубу. Девушка издала легкий крик отчаяния. Затем лицо ее вдруг прояснилось, и она замахала рукою, чтобы привлечь внимание пожилого человека с красной физиономией, побагровевшей еще больше от натуги, ибо человек этот только-что проложил себе путь к самому берегу и всматривался теперь в пассажиров парохода, теснившихся у перил.
Судно начало медленно двигаться, направляясь к середине реки. Только тут пожилой человек, стоявший на пристани, заметил девушку. Она старалась что-то просигнализировать ему жестами. Он отвечал ей тем же. Он вынул носовой платок, быстро завязал в него связку банковых билетов, отодвинулся, чтобы очистить вокруг себя место, и, размахнувшись, изо всей силы бросил платок с деньгами по направлению к палубе. Платок описал красивую дугу и, не долетев до парохода приблизительно футов на шесть, упал в воду, где, развернувшись, точно лилия, пустил по воде банкноты достоинством в двадцать, десять, пять и один доллар.
Как раз в этот момент мистер Оскар Свенсон, один из самых меркантильных людей, когда-либо прибывавших из Швеции, сообразил, что ему представляется случай, и, может-быть, единственный в жизни, легко и существенно увеличить свои личные сбережения. По профессии своей он принадлежал к людям, которые зарабатывают себе кусок хлеба тем, что лениво бороздят в лодке водную гладь. Теперь он также сидел в лодке и посылал последние приветствия отчалившему судну, покачиваясь около него на веслах. Увидев перед собой плывущие банкноты, он, разумеется, не устоял против искушения. Издав какой-то отрывистый лай, выражавший собою восторг, лодочник поправил на голове котелок и бросился в воду. Через секунду он уже собирал деньги обеими руками.
Он все еще был занят этим приятным делом, когда сильный всплеск, раздавшийся возле него, заставил его на мгновение скрыться под воду, а, вынырнув на поверхность, он, не без сожаления, заметил, что к нему присоединился молодой человек в синем фланелевом костюме.
– Свенск! – воскликнул мистер Свенсон, а может-быть это было какое-нибудь другое слово, которым уроженцы Швеции выражают свое недовольство. Появление нового лица было ему неприятно. Он отлично собирал деньги один, чувствуя себя, так сказать, господином положения. Сэм Марлоу являлся для него конкурентом, а мистеру Свенсону в этом деле менее всего желательны были конкуренты. «Только тот путешествует быстро, подумал мистер Свенсон, кто путешествует один».
Сам Марлоу был от природы наделен философской жилкой. Он обладал способностью применяться к обстоятельствам. В его планы не входило перелетать через перила и нырять в ту воду, которая походила на суп и от которой, кроме всего прочего, разило нефтью и дохлыми крысами, но теперь, очутившись в ней, он решил как можно лучше использовать свое положение. По счастливой случайности он плавал мастерски, и дома у него даже хранился небольшой кубок, который он получил в школе, как приз на конкурсе спасания жизни. Он хорошо знал, что нужно сделать. Вы заплываете позади жертвы, хватаете ее крепко под мышки и затем переворачиваетесь на спину. Мгновение спустя изумленный мистер Свенсон, плававший сам не хуже любого земноводного и ни минуты не подозревавший, что кому-нибудь придет в голову нелепая мысль спасать его, почувствовал, как его схватили сзади и с силой оттащили в сторону от десятидолларовых банковых билетов, которые он только что собирался поймать. Глубочайшее изумление, вызванное этим нападением, на некоторое время лишил его дара речи. Но если бы даже ему удалось изрыгнуть все шведские проклятья, которые могла изобрести в этот момент его голова, то они, все равно, едва ли долетели бы по адресу, так как толпа на берегу приветствовала смелый подвиг молодого человека восторженными криками. Этим людям нередко приходилось платить хорошие деньги за несравненно менее волнующие зрелища на картинах кинематографа. Теперь они бешено аплодировали. Между тем пароход медленно, но неуклонно двигался к середине реки.