Девушка с обложки
Шрифт:
Ей показалось, что в глазах Томми мелькнуло сомнение, словно он знал что-то, но колебался, говорить или нет.
— И сегодня днем ты тоже в парике выходила?
— Да, конечно.
— И ничего странного, не такого, как всегда, не заметила? Что ты вообще сегодня делала?
— Да вроде все было как обычно. Ну, то есть я на поезд опоздала, но это же ничего особенного! — начала перечислять Клодин. — В Париж приехала, тебе позвонила, погуляла немножко и снова позвонила — это тогда, когда Крэгг со мной разговаривал. Потом поехала на блошиный рынок,
— Что значит — работал кое-как? — перебил Томми.
— Такое впечатление было, будто там с компьютером что-то не то. Он то и дело останавливался. Я даже в какой-то момент подумала, что мою карточку заблокировали, хотела уйти, но тут он снова заработал. Потом снова застрял — а потом все-таки выдал мне деньги.
— А ты знаешь, что у полиции есть возможность не только заблокировать кредитную карточку, но и сделать так, чтобы, если кто-то захочет получить по ней наличные, банкомат работал с задержкой? Так иногда удается поймать тех, кто использует краденые карточки.
— Но ведь я получила деньги и спокойно ушла, и никакой полицейской машины не видела... И при чем тут Кафир? Или у него и в полиции есть свои люди?
— Я не знаю. Я только сказал, что полиция иногда пользуется таким приемом, — повторил Томми, пристально глядя ей в лицо.
— Ты что-то знаешь! — Догадка переросла в уверенность. — Что?
Он опустил глаза и несколько секунд молчал. Клодин затаила дыхание — ну же, ну!
— Тот человек на фотографии — второй, рядом с Кафиром — он из ДСТ, — вздохнув, неохотно сказал он наконец.
— Из контрразведки?! — Она не поверила своим ушам.
— Да. Только давай так — я сказал тебе то, что не должен был говорить, и пусть дальше тебя это не пойдет.
— Так что, выходит, он устроил мне эту штуку с банкоматом, а потом... — Клодин запнулась; мысли в ее голове метались так, словно там, споря и перебивая друг друга, разговаривали сразу несколько человек.
Тот кудрявый паренек, который поглядывал на нее в кафе, но, едва заметив, что и она смотрит на него, сразу отвернулся — может, он на самом деле следил за ней?! Точнее, следил за симпатичной девушкой-брюнеткой, получившей в банкомате деньги по карточке Клодин Бейкер — даже не подозревая, что это и есть сама Клодин. Ведь раз этого не знал Кафир, то, значит, и тот тип из ДСТ не знал, иначе сказал бы ему!
— ...потом прислал кого-то, чтобы тот за мной следил? — закончила она.
Томми покачал головой.
— Я знаю только то, что сейчас тебе сказал. И едва ли узнаю когда-нибудь намного больше. Это дело не моего уровня — со своим сотрудником ДСТ сама будет разбираться. Просто в тот момент, когда я увидел их вместе на фотографии, я сразу подумал, что если ДСТ тебя обнаружит — эти сведения через него могут попасть к Кафиру. И испугался за тебя. Честно говоря, очень испугался. Поэтому просил тебя быть осторожнее — и, как видишь, оказался прав.
— Но как они успели так быстро? Я ведь у банкомата всего на две-три минуты задержалась!
— Клодин, — Томми мягко улыбнулся, но глаза его оставались серьезными, — не надо больше ничего выяснять и спрашивать. Эта история для тебя закончена. Забудь про нее. Давай лучше о чем-нибудь другом поговорим.
Улыбка стала шире, но Клодин каким-то шестым чувством поняла, что спрашивать еще о чем-либо смысла нет — он все равно не ответит.
— Знаешь, у Макса лежит несколько журналов с твоими фотографиями, — весело продолжил Томми уже «о другом».
«Наверняка, гад, специально купил, чтобы всем хвастаться — это, мол, одна из моих бывших подружек!» — прокомментировала про себя Клодин, вслух же поинтересовалась:
— Ну и как они тебе?
— Красиво. Но живая ты мне нравишься больше. — В голубых глазах блеснули искорки смеха. — У той, с обложки, я бы не рискнул попросить черствую булочку... и уж наверное не получил бы такую вкусную яичницу.
Взял ее за запястье — рука утонула в его широкой ладони.
— Клодин, — начал он, глянул в окно... лицо его отвердело, и продолжил уже совершенно другим тоном: — Кажется, вечеринка закончилась. Еще минут пять подождем — и можно будет его вытаскивать.
Кафир сидел в прежнем положении, прислонившись к стенке шкафа. Томми бесцеремонно схватил его за плечи и выволок на середину комнаты; повернулся к Клодин.
— У тебя не найдется какой-нибудь веревки, метр-полтора примерно?
— Веревки нет... — она секунду подумала, — но я могу дать колготки.
На нее уставились сразу две пары недоуменных глаз — Кафир тоже повернул голову.
— Если их скрутить — получится вполне крепкая веревка, — смутившись, объяснила Клодин и со вздохом подумала: «Придется пожертвовать новыми — неудобно как-то давать ношеные...»
— Ладно, давай колготки! — Томми жестко усмехнулся, бросил взгляд на лежавшее у его ног тело.
— А можно... можно, я его спрошу одну вещь?
Секунду подумав, он кивнул, нагнулся и резким движением сорвал со рта Кафира липкую ленту.
— Спрашивай!
Она присела на корточки, еще раз напомнила себе, что преступник связан и можно уже не бояться смотреть ему в глаза — близко, почти в упор. Но все равно ощущение было такое, словно ей сейчас надо будет дотронуться до дохлой змеи: и понятно, что уже не укусит — и все равно страшно.
— Ты убил Боба?
— Какого Боба? — медленно, словно нехотя, разлепил он губы.
— Боба Фосса, фотографа. Ты убил его из-за тех самых фотографий?
Ответа не последовало. Но не было и удивления в темных, отблескивающих, как полированные камни, глазах — лишь злой презрительный прищур.
Клодин медленно выпрямилась, неотрывно глядя на него, отступила на шаг — и вдруг, сорвавшись, ударила его ногой в бок.
— Гад! Сволочь! Это тебе за Боба! Он же... он же никому ничего плохого не сделал! Сволочь ты!