Девяностые приближаются

Иванов Дмитрий

– От молодец. Вишь, какой он у меня, – похвалился трезвый(!) отец.

– Да как в баню, пешком я не дойду, машину искать? – смеётся учительница, выглядевшая сегодня просто отлично.

– Вера Николаевна! На улице зима! На санках вас отвезу и туда и обратно! У вас вот в подъезде чьи стоят? Я договорюсь!

– В баню! – сказал громадный медведь и, по случайности, мой родственник. – Санки!

– Мне Иришка пива дала, я им около магазина снег почистил и машину разгрузил, – решил позлить отца я.

– Кто? – голос медведя дал петуха.

– Да продавщица с виноводочного, там их две и обе такие интересные, одна, правда, замужем, которая маму свою подменяет.

– Они обе замужем, –

сказал батя и украдкой показал мне кулак. – А после бани лучше водочки. Как говорил Суворов: – «Портки продай, но выпей!»

Вера Николаевна нас, слава богу, не слушала. Она прыгала на костыле и искала, что с собой взять.

– Пойду, спрошу про санки, дадут или нет, – решил я и вышел в коридор.

Глава 14

Глава 14

Разумеется, вести учительницу на санках мне не доверили, а отправили проверять жар в бане. Я подкинул ещё дров и решил попариться первым. Минут через десять ко мне сунулся батя, и, похлестав сам себя дубовым веником, быстро облился холодной водой и убежал, сказав мне, чтобы я не рассиживался.

Ну вот! А я как раз вот хотел посидеть! Вдумчиво пропотеть. Ладно, раз идея была моя, то не буду мешать Вере Николаевне, тем более и бабуля собиралась с ней. Сижу, пью пиво, отец смотрит неодобрительно, но молчит, ждёт, когда училка намоется. Возвращается сначала бабушка и отец, в несколько больших шагов, уже около бани, помогает математичке прыгать на костыле. Уж не стеснялся бы, взял на руки, да донёс, так было бы быстрее. Дома пьём чай, хотя батя заикался раньше про водку, но Вера Николаевна отказалась, а с ней, о чудо, отказался и отец! Сидят как подростки на расстоянии трёх метров друг от друга, и говорит только Вера, батя говорить не мастак. Плюнув на эти шуры-муры, иду доить корову, под одобрительный взгляд бабушки, она уже издергалась вся, переживая за свою любимицу. Пока доил, пока кормил, пока убирал, взрослые подаренное мне пиво выпили. Я успел бутылку выпить, а остальные, судя по повысившемуся граду настроения, выпил отец, но и у Веры Николаевны что-то налито. Просидела она дотемна у нас, часа четыре, волосы давно подсохли и Вера Николаевна твёрдо заявила, что ей надо домой. Батя, на удивление, не возражал, а стал запрягаться в ездовые медведи. Я лег спать, отец ещё не вернулся. Проснулся я часа в четыре, от шума — батя вернулся и разбудил меня. Он что там до полночи сидел у женщины? И что сейчас думать? Опять уснул и разбудил меня Кондрат. Он с утра собирался в район вместе с клиентом на машине, и уговорил меня поехать с ними. Зап. части там они где-то покупать собрались для машины, она помята после аварии, а с кузовным ремонтом у нас в деревне не очень. Выправить смогут, а вот запчастей минимум. Хорошо сейчас ассортимент марок авто мизерный, в будущем пришлось бы ждать, пока привезут по каталогу, если машина непопулярная.

На улице уже теплее, и ясно, что морозы отступили. Хозяин авто, плюгавенький водитель, я его немного знаю — видел пару раз с бабулей. Тоже фронтовик. Кондрат мне всю дорогу втирал тонкости своей работы, я поддакивал, радуясь, что ему это реально нравится. В районе мы заехали к одному мужику в гараж, купили там бампер и фары, потом в другом месте купили правую дверь и ещё кое-что. Дверь закрепили на крыше, благо, багажник у дядьки был. А потом он нас выкинул в городе и сказал, что заберёт через пару часов. Так и планировали мы с Кондратом, нам надо было обоим пройтись по магазинам. Я управился быстро, купив полуботинки, как и планировал, а Кондрат к обновлению гардероба отнёсся ответственней. Плюнув на него, я решил найти, где поправить причёску.

В соседней пятиэтажке увидел парикмахерскую,

захожу туда. Немолодая женщина проводит меня в зал, где тусуются две девчонки моих лет. Они осмотрели меня с ног до головы, и я решил, что это дочки или родственницы тётки, которым скучно дома. Парикмахерша расспросила меня, как стричь, повязала плащ, или как он называется, и дала команду девочкам намочить мне голову.

«Молодцы какие, маме помогают», — решил про себя я.

— Виски прямые, косые? — спросила тетка.

Я до конца жизни в прошлом теле не понимал разницы и говорил то прямые, то косые, сейчас сказал — косые. Тетка кивнув, ушла в другую комнату.

Внезапно девочки перешли к стрижке меня! А вот сейчас не понял, что за хрень? Но больше всего меня добил шёпот. Одна стригла, а вторая ей нашёптывала:

— Не так, не так, не так...Эх! — с досадой сказала она, наблюдая за действиями подруги.

«Это пис..ц»! — понял я.

Скандал поднимать не стал, решил посмотреть, что у них выйдет, но настроение ощутимо упало. Минут через двадцать стрижка была закончена, и девочки позвали свою мать, как я в тот момент думал. Та, только зайдя, стала им выговаривать за стрижку, но, увидев мой внимательный взгляд, заткнулась на полуслове.

— С вас двадцать копеек, — с невозмутимой мордой сказала женщина.

— Я посмотрел на себя, вроде, более-менее, и успокоился. На выходе внимательно прочитал табличку под вывеской парикмахерская. Оказывается, что это учебный комбинат ПТУ номер такой-то. Я посетил учебную парикмахерскую по невнимательности!

Кондрат, только увидев меня, стал ржать, выяснилось, что и сзади у меня лесенка, и виски несимметричные. Я нашёл зеркало в магазине и с ужасом оглядел себя сзади. Меня просто испоганили, и почему там было всего одно разочарованное «Эх»? Причёска моя заслуживала — «Эх, эх, эх, эх, эх» как минимум! Время ещё есть, идём и ищем нормальную парикмахерскую. Прохожие не оглядывались на меня как на чучело лишь по причине наличия на мне шапки.

— А что я тут сделаю? — развела руками толстенькая бабёнка в нормальной парикмахерской. — Только совсем коротко если.

— Давайте совсем коротко! — взмолился я. — Только уберите этот срам.

До приезда нашего шофёра, я успел поправить причёску у этой профи. На голове — почти полное отсутствие волос. От этого моя, и так не сильно слащавая батина морда, приобрела откровенно бандитские черты. Ещё и злое выражение лица по причине досады на себя — раззяву. Кто мне мешал табличку прочитать перед посещением этого вертепа? Приехавший дядя-водитель, увидев меня в салоне машины даже замер, а потом сказал уважительно:

— О как! Вылитый батя в молодости!

Дома подобная сценка повторилась, и бабуля сказала точно такие же слова, а отец добавил:

— Сейчас найду свои армейские фото.

И полез в нижний ящик стенки. Вытащив толстенный альбом, стали листать.

— Где же она? — ворчал он. — Вот!

На фото лысый батя в пестрой рубашке и в белых штанах с каской в руках. Кругом, кроме русских лиц, много азиатских почти одинаковых физиономий.

— Это ты где? — удивился я.

— Вьетнам это. Послужил там годик, — отмахнулся отец. — Вылитый я!

— А у вас там был такой летчик Ли Си Цин? — ляпнул я.

— Я ПВО, сами не летаем и другим не даём, у нас только из СССР были, вьетнамцев не было. Потом уже год в разведке. Хотя, как ты сказал? Аа-а. Лисицын? Был, повар из Рязани.

— Забудь, — махнул я. — А у тебя и награды есть?

— А, да ладно! — отец смутился.

— Нормальная медаль! — со сталью в голосе сказала бабуля. — За боевые заслуги, и у меня такая есть!

Мд-а, а чего смущаться? Да пес с ним, а я, к сожалению, копия бати. Не забухать бы в его года.