Девять дней до конца света
Шрифт:
– Вот здесь ты прав, Виктор, - поддержал я его, - с общением большие проблемы. Вот, например, если бы тебя сегодня Танюха не выгнала, то когда бы еще мы увиделись?
Витек искоса на меня посмотрел и, видимо чувствуя в вопросе подвох, промолчал.
– А вообще, если не вдаваться в подробности, это очень большой, философский вопрос, - сказал я, - в нем так просто, без бутылки, не разобраться.
– А я о чем говорю?
– встрепенулся Витек, - то ли дело, было раньше: встречались, общались... А сейчас что?
– А сейчас капитализм, Виктор. Ты же сам сказал, - ответил я, - людям некогда общаться, нужно деньги зарабатывать.
"- А ведь ты мог жить совсем по-другому", - как будто шепнул мне сзади в ухо знакомый гнусавый голосок. От неожиданности я вздрогнул и оглянулся, но никого не увидел.
– Достал уже алчный черт, - прошептал я с досадой.
– Это ты мне?
– с обидой спросил меня Витек.
– Да нет, конечно, Витек, - ответил я, - просто ерунда всякая мерещится. Не обращай внимания.
– А, - догадался Витюшка, - это у тебя после ранения. Я думал, что уже все прошло.
– Да прошло уже почти, - махнул я рукой, - ладно, не парься, как ты говоришь.
– А я ведь тоже мог попасть в Афганистан, - вздохнул Витек, которого, видно, потянуло на воспоминания, - если бы не маманька с папанькой.
– Ну и хорошо, что не попал, - вздохнув, ответил я, - а то сейчас был бы как я или как Серега. А мог бы двухсотым вернуться. А мог бы и вообще не вернуться.
– Ну, не скажи...
– протянул Витек, - ты знаешь, Олег, со временем, мне все больше и больше кажется, что если бы я тогда попал в Афган, то все бы у меня сложилось по-другому. Совершенно по-другому. Если бы я тогда не послушал родителей, не дал себя уговорить...
Мне совсем не хотелось продолжать разговор на эту тему, в сто первый раз выслушивая душещипательный Витюшкин рассказ о том, как могла бы сложиться его судьба, если бы он не откосил от армии. Поэтому я его перебил:
– Слушай, Витек, сходил бы ты лучше за бутылочкой, а я пока чего-нибудь приготовлю закусить.
– Да сходить-то, конечно, можно, - оживился Витек, вставая со стула, - а кто сейчас в магазине торгует?
– Тамара.
– Тамара?
– переспросил Витек и погрустнел, - я ей денег должен...
– Сколько?
– Пятихатку, - вздохнув, ответил Витюшка.
– Ладно, не парься (вот, блин, прилипло словечко, спасибо тебе, Витек!) Вот, возьми деньги, из них долг заплатишь, - сказал я, протягивая купюры, - возьми одну ноль пять "Пять озер" и колбаски копченой какой-нибудь.
– Одну?
– разочарованно уточнил Витек.
– Одну, Виктор, одну, - подтвердил я, - если Тамарка будет возражать, скажи, что я просил. Хлеба купи и пакет возьми.
– Ладно, - сказал Витек, направляясь к двери.
– Стой, Витек, - окликнул я его, - на улице холодно. Одень мою куртку и ботинки, кепку не забудь.
– Угу, - буркнул Витек и стал натягивать мои ботинки. Затем, накинув куртку и надев на голову мою бейсболку, он вышел, закрыв за собой дверь.
Я пошел на кухню и стал проводить ревизию содержимого шкафов и холодильника в поисках съестных припасов. Холодильник был абсолютно пуст и я, немного размыслив, его выключил, чтобы зря не расходовать электроэнергию. В настенном шкафу я нашел залежалую пачку макарон "Макфа", пару луковиц и давно просроченную банку маринованных огурцов.
– Отлично, - сказал я, - и поставил кастрюлю с водой на плиту. Вскоре макароны были готовы, и я накрыл кастрюлю полотенцем, чтобы они не остыли. Затем я порезал лук и, открыв банку огурцов, посмотрел на висевшие на стене кухни часы. Витюшке пора бы было уже вернуться. Я присел на табурет и стал ждать гонца, глядя в темное окно. Неожиданно мне послышался какой-то шум на лестничной площадке и я, потушив сигарету, пошел посмотреть, в чем там дело. Я открыл входную дверь и ничего не понял, лестничная площадка была погружена в кромешную тьму. Я пошел по направлению к выключателю лестничного освещения, ориентируясь на слабо светящийся оконный проем и вдруг споткнулся, наступив на что-то мягкое.
– Опять Шурик до квартиры не дошел, - пробормотал я, имея в виду соседа по этажу, живущего в квартире напротив. Я нащупал рукой выключатель на стене и нажал на клавишу. Свет загорелся, и я повернулся к человеку, лежащему на полу.
– Шурик!
– позвал я и осекся, потому что это был не Шурик.
Я подошел ближе к человеку, лежащему на животе и уткнувшемуся лицом в грязный бетонный пол. Подошел и просто остолбенел от неожиданности: на этом лежащем без движения человеке были одеты моя куртка и бейсболка.
– Витек, - прошептал я помертвевшими губами. Я нагнулся к лежащему товарищу и перевернул его на спину.
– Витек!
– громко повторил я, - ты меня слышишь?
Но он, похоже, меня уже не слышал. Глаза его были полузакрыты, изо рта на куртку, капая, сочилась кровь. Прошлый жизненный опыт мне подсказывал, что Витек, похоже, уже был мертв, но я все-таки приложил пальцы к сонной артерии на его шее, пытаясь нащупать пульс. Пульс не прощупывался. В это время осторожно приоткрылась дверь соседней квартиры и из-за нее выглянула жена Шурика в ночной рубашке.
– Олег, это ты?
– испуганно спросила она, судорожно сжимая рукой ворот ночной рубашки, - что случилось?
– Наталья, вызови, пожалуйста, скорее "Скорую" и полицию, человек ранен, - попросил я ее, по-прежнему сидя рядом с Витюшкой на коленях и все еще пытаясь нащупать пульс.
– Ага, - коротко сказала соседка и захлопнула дверь.
– Господи, - прошептал я, подняв глаза к потолку подъезда, и прижав окровавленные ладони к груди, - не дай ему умереть, очень тебя прошу!
Взглянув на Виктора, на его запрокинутую назад голову, я подумал, что ему надо бы что-нибудь под нее подложить. Я посмотрел вокруг и увидел пластиковый пакет с водкой, который Витек нес из магазина, и который он все еще держал в руке. Я с трудом разжал его пальцы, и хотел подложить пакет ему под голову, но потом передумал, и решил сходить домой за подушкой. Я пошел в свою квартиру, машинально прихватив с собой Витюшкин пакет. Зайдя в квартиру, я положил пакет на тумбочку в прихожей и прошел в комнату, чтобы взять подушку. Взяв с дивана подушку, я вышел из квартиры и, опустившись на колени рядом с Виктором, подложил ее ему под голову. В это время открылась дверь лифта и на площадку вышла женщина средних лет в синей куртке с надписью "Скорая помощь" поверх белого халата, с оранжевым боксом в руках. Она молча подошла к нам и, поставив на пол свой бокс, наклонилась к Витюшке. Одной рукой врачиха приподняла ему веко, а вторую приложила к шее, и на меня пахнуло слабым запахом лекарств. Пока она пыталась нащупать пульс, я поднялся на ноги и отошел к окну подъезда, чтобы ей не мешать. Но не прошло и минуты, как женщина выпрямилась и, стягивая с ладоней резиновые перчатки, взглянула на меня.