Девять рассказов
Шрифт:
– - Сейчас не клеять!
– говорил он со специфическим подмосковным говором.
Как я теперь понимаю, он приехал на целину из подмосковья, и хорошо знал окрестности Москвы. Как-то, мы смотрели по телевизору хоккейный матч с участием воскресенского "химика". Ну, возгласы: "Химик", "Химик", "Воскресенск", "Воскресенск"! Дядя Толя вслушивался в нашу болтовню и выдал:
– - Химки, а вы -- Воскресенск! Химки -- это совсем другая страна!
По вечерам дядя Толя распрягал Рыжуху, и она сама брела на совхозную конюшню, но с годами начала блуждать, и приходилось ее каждый вечер туда отводить, а это -- два километра с гаком. Туда, естественно, можно было ехать верхом, а обратно -- пёхом, да еще в сумерках,
Я не стану хвастать, как дед Щукарь, что перевидал на своем веку много лошадей: хватит, наверное, пальцев одной руки, чтобы сосчитать, сколько их было в моей жизни.
Кроме Рыжухи, приходилось мне отгонять на конюшню и лошадь двоюродного дяди моей матери. Дядя Миша был, правда, на три года младше племянницы, но успел повоевать на большой войне. Попал в последний военный призыв, потому, может быть, и остался жив. Вернулся в тогда еще колхоз, и его как "грамотного" назначили сначала учетчиком, потом избрали председателем Сельского совета. Мама рассказывала, что до войны его все "шпыняли":
– - Мишка беги туда! Мишка, принеси это!
А теперь дядя Миша стал "держателем" всей советской власти в деревне. Когда "началась" целина, и появились совхозы, дядя Миша стал управляющим отделением или "управом", и хотя ему полагался по должности "бобик" (автомобиль ГАЗ--69, прообраз современного УАЗА), он по старинке объезжал поля на лошади. И вот частенько дядя Миша в конце дня заезжал к моему отцу, естественно, не пустой, а с бутылочкой, и они начинали обсуждать перспективы на урожай пшеницы, ячменя и прочей гречихи. А лошадь кто будет отгонять на конюшню, угадайте с трех раз? Конечно, Сашка, а Вовка мяч гоняет, он при деле!
За давностью лет имен тех лошадей я не помню но, это были уже лошади, а не клячи, как Рыжуха! На них можно было скакать галопом, благо было седло. И я выезжал на шоссе и по обочине разгонял "скакуна", выжимая из него максимальную скорость. Проезжающие в попутном грузовике шофера уже знали, чего хочет наездник, и в окно кричали, какая у меня скорость. Да, варварские были у меня тогда нравы, cейчас бы я такие эксперименты над лошадкой не проводил. А тогда, пригнав лошадь на конюшню, быстренько сдавал ее конюху, чтобы он не обнаружил ссадины на спине лошади и не выматерил как следует. Но если все же он успевал это обнаружить, я с невинным видом говорил:
– - Не знаю! Может, это дядя Миша кожу на холке сбил!
– - Да, говори мне сказки: он всю жизнь на лошади, умеет ездить! Небось за машинами гонялся?
– - Да нет, сразу из дома сюда... И, пятясь задом в двери, бегом мимо кладбища, пока не стемнело.
Да, приходилось врать конюху, и не только ему. Нас приучали врать всегда и везде, начиная со школы. Это в первых классах мы все дружно салютовали и твердили: "...Всегда готовы!" В старших же пионерский галстук снимали сразу же после уроков или "забывали" дома! Да и сам галстук был больше похож на половую тряпку, и цвет его сильно отличался от "цвета нашего знамени!" Затем мы плавно переходили в разряд комсомольцев, скучали на комсомольских собраниях, где обсуждали "личное дело комсомольца К., который постоянно нарушает дисциплину на уроках, тянет весь класс назад, и следует ему объявить последнее "китайское" предупреждение!
Такие примерно мысли роились в моей голове, пока я преодолевал последние метры перед домом.
А дома отец с дядей Мишей продолжают выяснять, сколько за последнюю неделю выпало осадков? Двадцать или тридцать миллиметров (с ударением на второе "и"), или какова урожайность с одного гектара в
Да, жизнь на целине шла своим ходом. Вместо гусеничных тракторов появились у нас в совхозе "Кировцы". Я помню (детской памятью), как четыре этих гиганта прошли по размякшей от осенних дождей земле. Колея от их огромных колес сохранялась до моего отъезда в Ленинград, а, может быть, и доселе видна. Вместе с "кировцами" приехали журналисты журнала "Огонек", которые оставили совсем другой след в моей памяти. У них была задумка (или задание начальства) -- поместить на обложке журнала двух девочек на фоне новых тракторов: одну славянской внешности, а другую - казашку. Ну, типа, дружба народов, казахские степи, и прочая идеологическая "пурга". С первой девочкой проблем не было, а вот найти казашку оказалось сложнее: у нас в поселке не было ни одной казахской семьи. Срочно помчались за "тридевять земель", и нашли-таки с трудом представительницу "титульной" нации. Идеологическое задание редакции было успешно выполнено!
Уже спустя пятьдесят лет я специально, заказал в библиотеке подшивку "Огонька" за тот год и словно вновь погрузился в то время. Улыбаются мне с обложки две девочки-подростки на фоне огромных тракторных колес! Одну я вовсе не знаю, а другая, все такая же красивая, улыбается мне ежедневно с аватарки в "одноклассниках"!
И на смену дядитолиной телеги с бочкой пришла новая техника. Совхоз приобрел специальную машину, и он с Рыжухой стал почти не нужен. Они трудились на совхозной ниве, выполняя разовые работы по перевозке маленьких грузов на маленькие же расстояния.
И вот спустя время среди нас, пацанов, прошел слух, что Рыжуху "отправляют на колбасу". Это только в фильме "Ко мне, Мухтар!" собаку отправили на пенсию, а Рыжуха себе пенсии не заработала!
Мы, поговорили об этом и забыли, но однажды вечером увидели дядю Толю, который не ехал на телеге, а шел пешком. В руках у него была уздечка.
Мы, глупые пацанята, подбежали к нему с криками:
– - Дядя Толя, а где Рыжуха?
– - Нету Рыжухи! Съели!
– дрожащим голосом ответил он и, повернувшись к нам спиной, бросил на землю уздечку! Его длинное тело и голова на тонкой шее содрогались от рыданий! И мы, вслед за ним, тоже расплакались!
"Аля с Валей"
(рассказ из серии "мои дорогие "алкоголики")
Если благосклонный читатель ожидает, что мой рассказ начнется со слов: "Когда меня выгнала очередная жена...", то я его на этот раз разочарую! Все это было во времена моей "благополучной" семейной жизни с предпоследней женой!
Расскажу старый анекдот. Приходит мужик в бюро занятости и говорит:
– - Мне нужна хорошо оплачиваемая работа, потому что у меня пятеро детей!
– - А что вы еще умеете делать?
У меня тогда было не пятеро, а трое, и на зарплату ИТР я не мог их прокормить. Надо было подрабатывать, и пришлось вспомнить старую специальность - электросварщика -- и освоить новую - кровельщика. Устроился сразу на несколько работ, по разным трудовым книжкам. К выходу на пенсию у меня их накопилось штук пять. По одной из них я оформился кровельщиком в большой академический институт на Стрелке. Ну, чтобы быть поближе к большой науке!
Там я и увидел впервые эту парочку - Алю с Валей! Это были местные сантехники. Как и положено сантехникам, они редко бывали трезвыми. Если не удавалось подхалтурить, они ходили по коридорам института и выпрашивали у научных работников "шило" в счет "предстоящих" протечек и засоров канализации. В институте их все знали, как облупленных, и, когда не было чистого, отливали спирт из коллекций! "Из-под лягушек пили, а лягушками закусывали", -- шутили они.