Девять ступенек
Шрифт:
– У меня домик маленький, – сообщила Веснушка, – и кровать всего одна. Могу Квакина в сарае поселить вместе с Огоньком. Только учтите, она у меня корова бодливая. И на рога может поднять!
– Никаких рогов! С ребенком так обращаться недопустимо, – решила Машенька.
– Квакин он ведь мальчик, – резонно заметила Роза Барбоскина. – Пусть мальчики его у себя и устраивают.
– Мы, конечно, можем рискнуть, – сказал Митя, – только у нас в мастерской разные механизмы. Если с ними нарушать технику безопасности, можно себе ногу сломать, или даже шею.
– Его еще и током шарахнуть может, – поддержал друга Димка, –
– Вот вы все какие! Только о себе и думаете! – рассердилась Екатеринка. – А еще о своих машинах, окнах и люстрах. Что же Квакину на улице спать, под кустом? Попробуйте сами хоть ночку так провести. Тогда вы не только окна из рогаток бить будете, но и поджог устроите.
– О-хо-хо, вот не было печали, – вздохнула Машенька (точно так же вздыхала ее бабушка, когда Машенька решила ей помочь и нечаянно высыпала в тазик с вареньем два килограмма муки). – Что же нам делать? Екатеринка, пожалуй, права. Разбитые окна еще не самое страшное. После пожара нам и вовсе никаких окон мыть не придется.
Куклы глубоко задумались. К счастью, как раз в это время мимо, весело напевая песенку, проезжал паровозик Тишка. Он захотел узнать, почему друзья сидят такие озабоченные, словно все пути их движения перекрыты красными огнями светофоров. Когда ему все растолковали, Тишка на минутку задумался, а потом крикнул:
– Придумал! За моим депо стоит старый вагон, у которого еще в прошлом месяце отлетели колеса. Ездить в нем нельзя, а жить очень даже можно. Надо его только чуть-чуть доусовершенствовать – отломать два оставшихся колеса.
– За этим дело не станет! – весело сказал Митя – Мы с Димкой его живо доусовершенствуем.
Предложение паровозика всем понравилось. И куклы тотчас принялись обустраивать для Квакина дом. Вместо колес его установили на четыре кубика. Митя живо собрал из конструктора легкую алюминиевую лесенку с перилами. Кен отдал Квакину свою старую кровать и телевизор, Барби – платяной шкаф и сервант, Даша с Розой принесли посуду и постельное белье.
Когда все было готово, Машенька отправилась к Квакину, который, засунув в карманы свои кулаки, с независимым видом прогуливался у границы Дикого-дикого леса.
– Дом у тебя теперь есть, – сказала она, – можешь заселяться туда, когда захочешь. Он вон там, возле депо.
– Была охота возиться, – криво усмехнулся Квакин, – я б и так перекантовался. Чай не в первой под забором ночевать.
– Под заборами спать не хорошо, – сказала Машенька, – можно простудиться. И вообще это не красиво.
Квакин только презрительно хмыкнул в ответ. Никакого «спасибо» куклы от него так и не дождались.
– Все-таки он настоящий хулиган, – сокрушенно пожаловалась Машенька Барби. – Никакого воспитания! И в кого он только такой уродился?
– В своего безголового мастера! В кого же еще? – отвечала ей кукла.
Впрочем, Квакин все-таки поселился в своем вагончике. Вечером, когда ему надоело шляться без дела, он с тем же независимым видом, с кулаками в карманах неспеша протопал до конца улицы и остановился перед вагоном. Покачиваясь на носках, он некоторое время критически рассматривал его с разных сторон и, наконец решил:
– Ничего себе хибарка! Клёвая.
Квакин забрался внутрь и не снимая своих кед улегся на кровати. Через минуту он уже спал. Видимо, умаялся с дороги.
Глава третья
Так в кукольном городке появился еще один житель. Нельзя сказать, что это сильно обрадовало его соседей. Потому что Квакин как был, так и остался хулиганом. Разгуливая по улице, он ни с кем не здоровался и никому не уступал дороги. Если его о чем-либо спрашивали, Квакин только усмехался или отвечал какой-нибудь дерзостью. Почти каждый день приходили известия о его новых выходках. Барби рассказывала, что, увидев ее милую белую кошечку с черными ушками, которая растянулась на веранде, Квакин принялся кидать в нее комьями грязи. В кошку он не попал, но испачкал сушившееся белье.
Даша негодовала по другой причине. Квакин взял без спроса из машины ее фотоаппарат. Целый час он возился с ним в своем вагончике, а потом подкинул обратно.
– Он его сломал? – возмущались куклы.
– К счастью, нет, но он сотню раз сфотографировал себя в зеркале и при этом кривлялся, как только мог! Думаете, мне приятно было смотреть потом на его физиономию? Тоже мне Кривлякин нашелся!
В мастерской Димки и Мити Квакин связал веревками две двери, а потом позвонил в электрический звонок. Друзья старались изо всех сил, но так и не смогли выйти, потому что каждый тянул в свою сторону.
Розе Барбоскиной Квакин устроил другую пакость – пробрался в её дом и тихонько подменил содержимое во флаконах с косметикой. И вот, когда Роза захотела побрызгаться своими любимыми духами, из пульверизатора ее окатило, чем бы вы думали? Чесночной настойкой! Пришлось ей потом принимать ванну и тщательно оттираться мочалкой, а все вещи отправить в стирку. Но и это не все! Квакин стащил у Розы кучу всяких интересных косметических наборов с тушью для ресниц, помадой и тенями. С этой добычей он направился прямиком в сарай к Веснушке, где спала ни о чем не подозревавшая корова Огонек. Не известно, как Квакину удалось с ней поладить (конечно же хитростью и коварством!), но только простодушная корова позволила ему вытворять над собой всякие «художественные убожества» (так выразилась потом рассерженная Веснушка). Сначала Квакин испачкал ее пудрой, отчего Огонек в одночасье побелела, словно вывалялась в муке. Глаза ей Квакин обвел специальным порошком, который светится в темноте, рога выкрасил в зеленый цвет, да еще приклеил к нижней губе кусок пакли, похожий на растрепанную бороду. Можете представить, как перепугалась ничего не подозревавшая Веснушка, когда на рассвете заглянула к себе в сарай! Она-то хотела пожелать доброе утро своей любимой корове, а вместо этого увидела неизвестное науке чудище с волчьими глазами! Чтобы успокоить подругу, Роза Барбоскина отпаивала ее потом тремя чашками горячего какао. Нетрудно вообразить, как рассердились куклы, узнав обо всех этих проделках!
– Что тут долго раздумывать? – сказал Димка. – Надо взять этого Квакина-Кривлякина за шиворот и провести с ним серьезный физиономоразбивательный разговор! Вот увидите, он сразу станет как шелковый!
Кен и Митя горячо поддержали этот педагогический план, они даже предложили дополнить его фингалоподбивательными разъяснениями и зубовышебательными внушениями. Однако Машеньке такой радикальный метод перевоспитания не понравился.
– Мальчики, – строго сказала она, – чтобы я больше таких грубых слов от вас не слышала. Надо сделать так, чтобы Квакину стало стыдно. И тогда он исправится.