Девятая директива
Шрифт:
В данных не было ничего нового; они вводились в мозг компьютера с того самого дня, когда я принял задание. Но во сне внимание ничто не отвлекало, и подсознание работало в полную силу.
Кривые графиков происходящего в бодрствующем подсознании процесса выровнялись и опустились к оси абсцисс только к полудню следующего дня. Я проснулся, привел себя в порядок — на это ушел час, — ни о чем не думая, выпил несколько чашек кофе и лишь после этого приступил к поискам Куо.
Улицы с каждым днем выглядели все праздничнее и наряднее, флагов и цветов
Посреди всеобщего ликования я, вероятно, походил на привидение. Я носился по улицам, словно разбуженный призрак, щеки снова заросли щетиной, «тойота», не останавливаясь, летела по выстроенному мной лабиринту, петляя по одному и тому же маршруту, который где-нибудь и когда-нибудь должен был пересечься с маршрутом Куо.
Ломану непременно хотелось, чтобы я докладывал о положении дел ежедневно, но я старался избегать его, потому что докладывать было нечего. На шестой день охоты он перехватил меня в вестибюле «Пакчонга».
— Возможно, мне придется сообщить в Лондон, чтобы проинформировали министра, — сказал он.
Я смотрел на него. Голова раскалывалась, невыносимо хотелось спать.
Он продолжал:
— У нас пять дней. Я попробовал было убедить этого полицейского полковника — Рамина, что самая большая опасность исходит со стороны Куо, предложил провести обвальный рейд, но куда там… он и знать ничего не желает.
— Он и так уж энергично поработал. Не давал ему шагу ступить.
— Рамин утверждает, что единственная настоящая опасность — это подрывная группировка, которую он ликвидировал. Начинает уже пожинать лавры — вроде как он полностью очистил город. Между прочим, циркулируют слухи, что Куо покинул Таиланд.
— Конечно. А ты ожидал другого? Он сам их и распускает.
Ломан спросил:
— Как ты оцениваешь свои шансы?
— Вопрос времени, я уже говорил тебе. Если полиция прекратила искать его, тогда лучше… никто не будет мне мешать.
— Прибытие Персоны ожидается через пять дней, и…
— Можешь не напоминать мне.
— Но я не просто так говорю об этом, пойми правильно. Я хочу сказать, что в последний момент такие визиты не отменяются. Дело серьезное. Дипломатическая вежливость диктует определенные нормы. Существует некий крайний срок, скажем, два дня. Таким образом, нам остается три дня — говорить о пяти уже не приходится.
Мне показалось, Ломан покачнулся, но тут же я заметил, что и шпалерная решетка уходящего к фонтану свода качнулась тоже.
— Хорошо. Три.
— С этого момента я бы хотел получать от тебя донесения ежедневно.
— Я буду докладывать.
Он кивнул.
— Тебе сейчас нужно поспать.
— Как ты узнал?
Я оставил его стоять у входа, а сам пошел вверх по лестнице.
Следующий день ничего не дал. Я кружил по городу, проверяя и перепроверяя все места, куда наведывались Куо и компания, вновь и вновь возвращаясь к храму и к району Линк-роуд. Психокибернетическая программа работала, отрицательная обратная связь вносила в маршрут исправления и поправки. Компьютер ответ знал. Это — Пхра-Чула-Чеди. Возможно, это действительно было так, но я должен был убедиться.
В третий раз уже, минуя бесконечные рисовые поля, я ехал в аэропорт и на ходу осматривал те немногие здания, что попадались по дороге, пытаясь вычислить, какую схему убийства выбрал бы Куо и как бы он готовил ее и отрабатывал, чтобы никакие полицейские рейды ему не помешали. Подходящих зданий было десять-двенадцать, расположение большинства из них позволяло выйти на выстрел с угла менее чем 90 градусов, и только лишь два из этих зданий находились на поворотах дороги — таким образом, что на определенном ее участке автомобиль мчался прямо на тебя.
Аэропорт весело встречал гостей. Цветочное убранство главной террасы говорило «добро пожаловать» лучше любых надписей. Я подумал: неужели он прилетит, а если прилетит — улетит ли живым обратно?
Когда я свернул к воротам, двухцветный «шевроле» на главной парковке двинулся вперед. Вдруг разозлившись, я быстро сделал полный круг, прижал «шевроле» к забору, потом вышел из своей машины и сел на заднее сиденье к ней. Она даже не повернула головы, осталась сидеть как сидела, только буравила меня в зеркало пристальным взглядом.
Я сказал:
— Я хочу знать, что ты здесь делаешь. Почему сидишь у меня на хвосте все последние пятнадцать дней? Прямые четкие ответы. Итак, начали.
Глава 7
СВЯЩЕННОДЕЙСТВИЕ
— Я ничего не могу тебе рассказать, — сказала она.
Я сидел подавшись вперед, но после ее ответа откинулся на спинку сиденья и, прислонившись головой к мягкому валику сверху, полуприкрыв глаза, следил в зеркало за ее взглядом. Машина у нее была большая и удобная. На такой приятно гнать где-нибудь за городом, по дороге, которая никуда не сворачивает, на которой нет ни опасных мест, ни ловушек.
Сумерки сгущались. Аэропорт вдруг осветился яркими огнями, цветочные гирлянды будто ожили.
— Твое имя? — спросил я.
— Мэйн.
— Полностью.
— Виния Мэйн.
Она изящно изогнулась гибким телом и, положив одну руку на спинку своего сиденья, взглянула на меня не в зеркало, а напрямую. Большие светлые глаза ничего не выражали. Только бдительность и настороженность.
Я сказал:
— Звучит неправдоподобно. Это твое служебное имя, не так ли?
Она промолчала.
— Кто эти твои сыщики? Тот, тощий, и другой, с косолапой походочкой? Кто они?
Ожившие цветы отражались в ее глазах.
— Кто они?
На шее у нее пульсировала маленькая жилка. Взгляда она не отвела.
— Где они сейчас? Почему ты делаешь их работу? Почему ты приехала сюда за мной?
Губы приоткрылись. Секундная пауза. И затем:
— Я думала, ты собираешься сесть на самолет.
Тихий и глубокий голос приятного чистого тембра только усиливал сонливость. Дети от такого голоса хорошо засыпают.