Девятнадцать сорок восемь
Шрифт:
— Нет… нет. Он так точно не сделает.
— Я тоже так думаю, но… может у тебя получится узнать, что там произошло, и что он собирается делать? Даже если все будет плохо, мы справимся, просто… неизвестность, она хуже любых плохих новостей. Понимаешь?
— Понимаю. Я поговорю с ним, — кивнула Алиса. — Все, ни о чем не переживай. Я перезвоню.
Девушка сбросила вызов, оглядела комнату, все еще далекую от идеала, а затем решительно направилась прочь, в другое крыло поместья, где находился кабинет ее отца. Выйдя в длинный коридор, в конце которого находилось «логово» главы
Быстро сообразив, что отец сейчас опять окажется занят, она чуть ли не бегом, обогнала его и без стука ворвалась в кабинет.
— Папа! Как ты мог?! — с порога выпалила девушка, оказавшись в его кабинете. — У людей трагедия! Глава семейства в больнице, работать не может, а они и так семья не богатая, а что ты? Вместо того, чтобы оплатить лечение, поддержать семью, что ты делаешь?
Высокий худощавый мужчина в дорогом костюме и очках в золотой оправе поднял взгляд на вошедшую девушку и с непонимающим лицом наклонил голову.
— Ты мало того, что отказался оплачивать лечение, так еще и турнуть человека с работы решил?! Ладно, это ваши дела, но машину то на него зачем вешать?!
Мужчина снял очки, потер переносицу и недовольно уставился на дочку, что бесцеремонно прошла в кабинет и уселась в кресло напротив него.
— Я не знаю, что у вас тут творится, но это как минимум — бесчеловечно. Ты обязан оплатить лечение Михаилу Сергеевичу. И я уверена, что он ни в чем не виноват.
— Послушай, — вздохнул отец. — Я понимаю, что уроки с господином Джонсоном по риторике — это вещь полезная, но начинать разговор с нападения с отцом, не лучший выбор.
Алиса, уже спустившая пар, насупилась и недовольно подняла одну бровь.
— Это работает, — спокойно ответила девушка. — У тебя нет другого выбора, кроме как оправдываться.
— Как отцу — да, но как главе рода, я могу ограничиться следующей формулировкой: «Идет разбирательство. Мы выясняем обстоятельства происшествия. По результатам процедуры, мы вынесем свое решение.».
— Папа, я максимально серьезна, — надавила девушка. — Ты не можешь так поступить!
— Алиса, солнце мое, — вздохнул Орлов. — Помимо аварии, есть еще и другие нюансы. Первый — а если бы в машине был я? А если ты? Тогда это была бы трагедия. Маленькая, скорее всего не смертельная, но жутко неприятная. Да, риски летального исхода имели место быть, но это маловероятно. Все же автомобили у нас не простые.
— И ты вел бы себя так же?
— Я вел бы себя намного жестче. Но сейчас главное не авария и не машина. Сейчас главное понять, что это было. Случайность, халатность, или все же покушение.
— Какое покушение? — спросила дочь, тут же растеряв весь свой праведный гнев.
— У автомобиля, который постоянно наблюдается нашими водителями, а так же проходит обслуживание в подконтрольном нам сервисе, внезапно заклинивает рулевое управление. Странным ничего не кажется?
— Ну-у-у-у… — протянула девушка.
— Вот про это я и говорил. И если все же это не случайность и не халатность, то… Какое место в этом происшествии занимает Михаил Сергеевич. Жертва? Соучастник? Невольный свидетель? Понимаешь
— Понимаю, — кивнула Алиса.
— А пока мы разбираемся, он полежит в больнице. Там и за здоровьем присмотрят и проследят, чтобы не сбежал.
— У него ноги переломаны, — напомнила дочь.
— Знаешь, если очень хочется жить, то и с переломанным позвоночником можно сбежать. Были прецеденты, — хмыкнул Орлов и взглянул на Фому, что стоял в дверях и терпеливо дожидался приглашения. — А пока, если ты не возражаешь, я займусь своими делами.
— Пообещай, что не будешь наказывать отца Фирса, если тот не виновен, — буркнула Алиса.
— Обещаю. Насколько я себя помню, излишней тиранией никогда не страдал, — вздохнул отец.
Дочка кивнула, поднялась и вышла из кабинета. Глава рода же с тяжестью откинулся в кресле, одел очки и взглянул на главу СБ.
— Рассказывай.
Фома прошел в кабинет, прикрыв за собой дверь, после чего уселся в кресле, положив перед Орловым папку с документами.
— Экспертиза показала, что рулевую рейку вскрывали. Это то, что они могут сказать точно. По поводу вмешательства — еще спорят каким образом, но вмешивались точно.
— То есть, это не случайность и не халатность, — вздохнул Орлов. — Не сказать, что неожиданно, но неприятно. Слишком тонко действуют.
— Смею предположить это угроза от тех, кто либо не может себе позволить конфликта с нашей семьей по политическим причинам, либо те, кто этот конфликт просто не потянут, — произнес Фома, внимательно смотря на своего начальника.
— Скорее всего так и есть. Что успел по этому поводу раскопать?
— Водитель — однозначно нет. На виду, никуда не отлучается, живет по средствам, счетов в банке всего два и оба сходятся с зарплатой. Счета общие с супругой. Проверили всё, что могли. От телефона, до старого компьютера сына. Пусто. По камерам, придраться не к чему. Даже не ворует.
— У нас воруют водители? — удивленно поднял брови Орлов.
— Мелочи. Ароматизаторы воздуха чаще меняют в автомобиле, крепежи для телефона слишком часто «ломаются». Отработка масла из двигателя уходит за копейки дачникам для печей. В общем… ерунда.
Орлов недовольно насупился и произнес:
— Не сказать, что меня это волнует, но не мешало бы это…
— Запретить? Не лучшая идея. Все равно будут таскать по мелочи. Простолюдины по другому не могут.
— Не запретить, а… — тут Орлов сделал неопределенный жест рукой. — Упорядочить. Подготовь какое-нибудь распоряжения, чтобы это не кражей было, а… пусть будет вторичным использованием что ли.
Фома поднял брови, задумался, а потом кивнул, тут же достав из внутреннего кармана блокнотик и принявшись в нем что-то чиркать.
— У тебя есть что-то по поводу того, как они это провернули? — спросил глава рода.
— Да, — кивнул Фома и перелистнул пару страниц в блокноте назад. — У нас есть подозрения на слесарей в сервисе. Там есть пара новеньких, отвечавших за обслуживание. Работаем по ним. Одного нашли. Второго пока ищем.
— Хорошо. Работай. А мне… — тут Орлов поднялся со своего места и вздохнул. — Мне надо будет наведаться к нашему Михаилу Сергеевичу.