Девятый Дом
Шрифт:
И все же при встрече с ней в той жалкой общей комнатке в Вандербильте ничто не могло уберечь его от шока. Комната была маленькой, но с высоким потолком, тремя высокими окнами, выходящими на двор в форме подковы, и двумя узками дверями, ведущими в спальни. Первокурсницы только что заселились, и везде царил характерный легкий хаос: пол был заставлен коробками, и у девушек почти не было мебели, кроме шаткого светильника и просевшего кресла, придвинутого к давно не работающему камину. Мускулистая блондинка в беговых шортах – как он догадался, Лорен (скорее всего, из мединститута, хорошие оценки, капитан
Из одной из спален, неуклюже неся видавший виды рабочий стол, вышли еще две девушки.
– Обязательно ставить это здесь? – угрюмо спросила Анна.
– Нам нужно больше места, – сказала девушка в цветочном сарафане, которую, насколько знал Дарлингтон, звали Мерси Цао (фортепьяно; 800 по математике; 800 по навыкам устной речи; удостоенные наград сочинения о Рабле и причудливое, но убедительное сравнение абзаца из «Шума и ярости» с эпизодом о грушевом дереве из «Кентерберийских рассказов», привлекшее внимание кафедры английского в Йеле и Принстоне).
А потом из темного уголка спальни, удерживая худыми руками край стола, показалась Гэлакси Стерн (аттестат старшей школы отсутствует; диплом об общеобразовательной подготовке отсутствует; какие-либо достижения, помимо того, что ей удалось пережить свои невзгоды, отсутствуют). Одета она была в рубашку с длинными рукавами и черные джинсы, совершенно неуместные в такую жаркую погоду. На зернистом видео Сэндоу видны были ее гладкие, прямые, густые черные волосы, но не отточенность черт ее лица, не пустота и чернильная темнота ее глаз. Она выглядела истощенной, и под ее рубашкой выпирали острые, как восклицательные знаки, ключицы. В ней не было влажного блеска, только унылая сырость – не Ундина, всплывающая на поверхность, а скорее саблезубая русалка.
А может, ей просто нужно было перекусить и хорошенько выспаться.
Ладно, Стерн. Давай приступим.
Когда они поставили стол в углу комнаты отдыха, Дарлингтон постучал в дверь, вошел и широко, весело, доброжелательно улыбнулся.
– Алекс! Твоя мама велела мне тебя проведать. Это я, Дарлингтон.
Секунду она казалась совершенно растерянной, даже охваченной паникой, а потом ответила на его улыбку.
– Привет! Я тебя не узнала.
Хорошо. Она легко приспосабливается.
– Прошу нас представить, – сказала Лорен, глядя на него заинтересованным, оценивающим взглядом, и достала из ящика альбом «A Day at the Races» группы Queen.
Он протянул руку.
– Я Дарлингтон, кузен Алекс.
– Ты тоже из Джонатана Эдвардса? – спросила Лорен.
Дарлингтон помнил эту странную приверженность. В начале года всех первокурсников распределяли по корпусам колледжей, где они ели и спали, пока не покидали Старый кампус на втором курсе. Им предстояло купить шарфы цветов своих колледжей, выучить их кричалки и девизы. Как и сам Дарлингтон, Алекс принадлежала «Лете», но ее распределили в колледж Джонатана Эдвардса, названный в честь сурового проповедника.
– Я из Дэвенпорта, – сказал Дарлингтон. – Но я не живу в кампусе.
Ему нравилось жить в Дэвенпорте, нравилась столовая, просторная лужайка во дворе. Но ему не нравилось, что «Черный вяз» пустует, и денег, которые он сэкономил на проживании и питании, хватило, чтобы отремонтировать протечку, обнаруженную им в бальном зале прошлой весной. Кроме того, Космо любил общение.
– У тебя машина есть? – спросила Лорен.
Мерси рассмеялась:
– О боже, ну ты даешь.
Лорен пожала плечами.
– А как еще нам добраться до «Икеи»? Нам нужен диван.
Очевидно было, что она станет в их компании заводилой: это она будет выбирать, на какие вечеринки им ходить, она убедит их устроить тусовку на Хэллоуин.
– Извините, – с виноватой улыбкой сказал Дарлингтон. – Я не смогу вас отвезти. По крайней мере, сегодня.
«И никогда», – мысленно добавил он.
– А еще мне нужно украсть у вас Алекс.
Алекс вытерла ладони о джинсы.
– Мы тут пытаемся разобрать вещи, – нерешительно, даже с надеждой сказала она.
Он заметил круги пота у нее под мышками.
– Ты обещала, – подмигнув, сказал он. – И ты знаешь, как серьезно моя мать относится к семейным делам.
Он увидел вспышку неподчинения в ее масляных глазах, но сказала она только:
– Ладно.
– Можешь оставить нам наличных на диван? – спросила ее Лорен, небрежно засунув пластинку Queen назад в ящик.
Он понадеялся, что это не оригинальный винил.
– А то, – сказала Алекс и повернулась к Дарлингтону: – Тетя Айлин ведь обещала раскошелиться на новый диван?
Мать Дарлингтона звали Харпер, и он сомневался, что ей вообще известно, что такое «Икея».
– Серьезно?
Алекс скрестила руки на груди.
– Ага.
Дарлингтон вынул из заднего кармана бумажник и отстегнул триста долларов наличными. Он протянул деньги Алекс, а та отдала их Лорен.
– Не забудь написать ей благодарственную записку, – сказал он.
– Ой, обязательно, – сказала Алекс. – Я же знаю, как для нее важны приличия.
Когда они шли по газонам Старого кампуса, оставив позади красные кирпичные башни и зубцы Вандербильта, Дарлингтон сказал:
– Ты должна мне триста долларов. Я не собираюсь покупать тебе диван.
– Ты можешь себе это позволить, – невозмутимо сказала Алекс. – Похоже, ты из преуспевающей ветви семьи, братан.
– Я нашел тебе оправдание для частых встреч со мной.
– Брехня. Ты меня испытывал.
– Испытывать тебя – моя работа.
– Я думала, твоя работа – меня учить. Это не одно и то же.
По крайней мере, она не глупа.
– Справедливо. Но визитами к дорогой тете Айлин можно будет иногда объяснять твои поздние возвращения.