Дейр
Шрифт:
К счастью, вуфеа, как и всякие разумные существа, обладали рациональным мышлением. Их верховный жрец и его дочь, Авина, высказали предположение, что, когда Вувизо, бог вуфеа, превратился в камень, он находился под чарами Вурутаны, Великого Пожирателя, и потому забыл свой язык. Но он его быстро вспомнит.
Авина стала главным помощником и наставником человека. Она почти всегда находилась рядом с ним. И поскольку любила поболтать — даже с богом, приводившим ее в содрогание, — обучала его довольно успешно. Девушка была умна, иногда казалось, что сообразительностью своей она превосходит его самого, и придумывала множество способов ускорить процесс обучения.
Она обладала также чувством юмора и однажды, когда до Улисса дошел наконец смысл одного ее каламбура, дала понять, что он продвигается быстро. Он был так доволен собой и ею, что чуть было не поцеловал ее. Но, вовремя опомнившись, схватил себя, как положено, за загривок и швырнул обратно.
Он, сам того не ожидая, возлюбил этих нежных, изящных созданий. Но ближе всех ему была она, островок в неизвестном и изменчивом море. С ней было так легко и приятно. Когда она покидала его, ему становилось тоскливо, как узнику, надежно упрятанному за решетку.
С того времени, как он впервые смог вникнуть в суть ее каламбуров, он принялся более активно знакомиться с жизнью деревни и ее окрестностями. Во время прогулок его все время сопровождали вождь и дюжина молодых воинов. И стоило только ему отойти подальше от деревни, как его останавливали. Это не устраивало человека, однако он понимал, что противиться провожатым, точнее, тюремщикам, бесполезно.
К северу и западу от деревни простирался край высоких покатых холмов, озер, речек и ручейков, обликом своим напоминавший район Сиракуз. В нескольких милях к востоку, укрытый от взора гористым кряжем, начинался вечнозеленый гористый массив. На юге двухмильной зоной пролегала изрезанная возвышенностями и лощинами местность, переходившая далее в обширную равнину без конца и края, как показалось Улиссу, когда он взобрался на вершину холма высотой футов восемьсот. Только где-то на горизонте виднелась темная полоска, сперва он принял ее за горный хребет, потом, уже во второй раз, — за гряду облаков. В третий раз он отказался от дальнейших гаданий и обратился за разъяснением к Авине. Та, странно взглянув на него, ответила:
— Вурутана!
Она произнесла это так, словно понимала, почему он спрашивает.
Вурутана, как узнал потом Улисс, — это Великий Пожиратель. И что-то еще, но Улисс плохо знал еще язык, чтобы уловить различные лингвистические нюансы и тонкости.
Согласно Авине, на севере и востоке располагались другие деревни вуфеа. Их враги, именовавшие себя вагарондитами, жили к северу и востоку. В деревне же, где оказался Улисс, проживало человек двести, а вообще вуфеа насчитывалось около трех тысяч.
Язык вагарондитов отличался от языка вуфеа. Для общения использовался третий общий язык — аурата.
Вуфеа не только не изготовляли металл, но даже о нем и не слышали. Нож Поющего Медведя был первым металлическим изделием, увиденным ими.
Более того, они ничего не знали о луках и стрелах. А этого он не понимал. Они могли не знать металла, потому что его не было в округе. Но ведь даже у людей каменного века существовали луки и стрелы. Правда, потом он вспомнил об аборигенах Австралии, которые были настолько отсталыми в техническом отношении, что не имели представления об изготовлении дугообразных предметов. Впрочем, они им, по-видимому, просто были ни к чему. Они были достаточно развитыми в других отношениях, но лука не изобрели. Затем существовали американские индейцы, которые приделывали колеса к игрушкам своих детей и тем не менее не использовали эту деталь для создания тележек и прочих транспортных средств.
В своих странствиях, особенно к востоку от поселка, где растительный мир был более богат в видовом отношении, он постоянно присматривался к деревьям, пока наконец не нашел походившее на тис. Он велел воинам срубить с лесного красавца каменными топорами ветви и отнести их к нему домой. Там он, достав жилы и перья, изготовил после нескольких неудачных попыток луки и стрелы.
Вуфеа были удивлены, но, взяв луки, быстро с ними освоились. Немного попрактиковавшись с соломенными чучелами, которые он соорудил специально для этой цели, они вывели из клетки пленника-вагарондита и, отведя его за поле, велели приготовиться к смерти.
Улисс не стал вмешиваться, так как не знал, сколь велик был его авторитет. Он понимал только, что является своего рода богом. Так сказали ему вуфеа, но он и сам догадался об этом по их отношению к нему. Он даже принимал участие в некоторых церемониях, проходивших в еще не до конца восстановленном зале. А вот что он за бог и каково его могущество — это Улиссу было неведомо.
Впрочем, у него и не было особого желания вступаться за вагарондита. Но он не мог спокойно взирать на то, как молодые бойцы демонстрировали на енотолицем свое мастерство.
Когда Улисс заявил о своем решении уйти, некоторые вуфеа возмутились. Они угрюмо поглядывали в его сторону, в их рядах слышался ропот, хотя открыто никто против него не выступил. Верховный жрец Аузира, отец Авины, видя такую реакцию, тотчас встал на сторону человека. Потрясая жезлом, украшенным изображением змеи и большой птичьей головой, гремя на соплеменников упрятанными в тыкву камнями, быстро нагнал на них страху. Смысл его речи сводился к тому, что в их стране теперь наступил порядок. Возможно, их представления о том, каким быть богу, отличаются от его собственных. Но если они не образумятся сейчас, то он одним мановением руки их всех превратит в камень. То есть совершит процедуру, обратную той, которая помогла богу проснуться, обрести плоть и вновь стать во главе их.
Поющий Медведь услышал таким образом довольно неясное по смыслу упоминание о том, что произошло с ним до его пробуждения в зале. Позже, сформулировав вопросы так, чтобы Авина не догадалась, сколь глубоко его невежество, он попытался выведать подробности. Девушка чуть улыбнулась, взглянув на него уголком своего большого раскосого глаза. Вероятно, она смекнула, что он не знал о случившемся. Но раз она сумела сообразить это, то у нее также хватило ума и на то, чтобы держать язык за зубами.
Он был камнем. Его нашли на дне озера, обмелевшего после мощного землетрясения. Он примерз к огромному каменному креслу, в котором, с руками, покоившимися на подлокотниках, сидел, чуть подавшись вперед. Он был так тяжел, что потребовались совместные усилия всех самцов из двух деревень, чтобы вытащить его из хляби и доставить на катках в деревню. Там его водрузили на гранитный трон.
Поскольку Улисс — Поющий Медведь не видел ничего такого, что говорило бы об умении вуфеа резать камень, то он спросил Авину, кто сделал этот трон. Оказалось, его обнаружили в руинах древнего великого города. Она туманно смогла рассказать и о самых древних, и о месте нахождения их города, лежавшего где-то на юге давным-давно, двенадцать поколений назад. Там, где расстилалась степь с тысячами бродящих по ней животных. Потом на месте деревень и древнего города возник Вурутана, и вуфеа были вынуждены бежать на север, спасаясь от его тени. И неизвестно, сколько бы еще пришлось им продвигаться на север, если бы при жизни следующего поколения в Вувизо не ударила молния и он, перестав быть камнем, не обрел вновь плоть.