Дейр
Шрифт:
В пещере было десять людоедов — самое подходящее для них название, — и все жрали трупы. Потом они отбросили кости и стерли кровь со своих губ тыльной стороной ладони. Перед грудью они держали несъедобные куски мяса. Их вождь заревел молодецким рыком, когда Глик что-то сказал и указал на Улисса. Вождь ткнул грязным кровавым пальцем, и один из гигантов подошел, поставил Улисса на ноги и поднял за шиворот. Его пальцы впились в шею человека с такой силой, что, казалось, кровь рванет из лопнувших век. Гигант встал за спиной Улисса и концом своего копья толкнул его ко входу в туннель.
Улисс попробовал дать Авине знак, который сказал бы, что не все потеряно, но она продолжала сидеть, отвернув голову. Поющий Медведь шел по туннелю под шарканье своих длинных ног и потрескивание горящих факелов. Туннель понемногу загибался вправо, потом влево, выпрямлялся, загибался вновь, и, наконец, они очутились в громадной комнате в сердцевине ствола.
Кругом на стенах стояли факелы. Их дым поднимался к закопченному потолку и исчезал, очевидно, через вентиляционные отверстия. Зловоние также поднималось к потолку. Смрад стоял потрясающий, запахи отбросов и экскрементов казались незыблемыми. Они забили ему все горло, едва не задушив.
Стоящий за ним Глик вымолвил: “Ша!” — его эквивалент человеческому “Уф!”.
С десяток взрослых самок и около тридцати подростков и детей заполняли комнату. Самки были таких же внушительных размеров, как и самцы, только еще более откормленными. Их груди, ноги, бедра и животы казались огромными и целомудренными. При виде мяса в руках самца они подняли жуткий крик. Самцы кинули им обглоданные останки, женщины и дети бросились есть.
Комната была разделена на две части. Меньшая располагалась в высокой нише на другом конце и содержала круглой формы предмет, висящий вертикально на стене. В нишу вели вырезанные в дереве ступени. Улисс полез туда, поскольку деревянное острие уперлось ему в спину. Вождь с Гликом последовали за ним.
Диск в действительности был мембраной, вставленной в окантовку живого дерева, выступавшего из стены. Рядом с ним находилось два деревянных штыря с чуть округлыми концами. Глик поднял их и стал постукивать по мембране. Улисс слушал и считал. Удары представляли собой определенного рода код, в этом он был уверен. Возможно, примитивная азбука Морзе.
Летучий человечек бросил стучать, и мембрана завибрировала. Ее поверхность изменяла форму, послышались звуки. Импульсы. Точки и тире.
Глик стоял, наклонив голову и навострив свои высокие ушки. Когда мембрана замерла, он застучал по ней снова. Потом остановился, вслушиваясь в новую, более длительную серию импульсов неравной продолжительности. Улисс смог выделить элементы типа точка-точка-тире-точка, тире, тире-точки и многие другие, но они, конечно, ничего ему не говорили.
Мембрана могла быть чем-то вроде барабанной перепонки или же телефонной диафрагмы. За ней, возможно, находится конец длинного растительного кабель-шнура, а на другом конце, бог знает где, надо полагать, имелось какое-то подобие приемника с другой мембраной.
Улисс подивился, зачем они сочли необходимым привести его сюда. Догадался он минутой позже, когда Глик начал задавать свои вопросы.
— Как ты собирался покорить Вурутану?
Улисс не ответил, и Глик сказал вождю, который тут же зарычал на гиганта за спиной Улисса. Улисс подпрыгнул, когда в него врезался наконечник копья, и удержался от крика, только стиснув губы.
Суть ответа не важна, решил он. Главное, выудить побольше сведений о Вурутане.
— У меня не было даже мысли завоевывать Вурутану, — ответил Улисс. — Я пришел сюда только для того, чтобы понять, что это такое.
Глик улыбнулся и сказал:
— Ты забыл, наверное, что еще собирался отправиться на юг, чтобы установить, существует ли там твой род.
Он застучал по мембране, а потом выслушал ответ.
— Вурутана решил, что тебя следует доставить в город моего народа, — проговорил он. — Вуггруды тебя проводят.
Он заговорил с вождем, который, казалось, сначала воспротивился. Но Глик принялся настаивать писклявым голосом, потом потряс своим кулачком и заверещал. Гигант угрюмо покорился. Улисса проводили вниз по ступенькам и вывели из зала. Как только они оказались в туннеле, он облегченно вздохнул:
— Глик, а что с Авиной? И моими людьми?
— А? Они пойдут на обед вуггрудов, конечно. Впрочем, я спрошу у них.
Он заговорил с гигантом, который буквально взревел от смеха.
Глик сказал:
— Ладно. Не всех твоих людей убьют. Во всяком случае, не сразу. Некоторых мы возьмем с собой и забьем по мере надобности.
Улисс вздохнул. Он хотел попросить, чтобы Авину захватили с ними. Мысль о том, что ему придется увидеть, как проламывают ей череп и разрывают на части тело, заставила его содрогнуться от рвоты. Было куда проще, если бы ее оставили, и ему не пришлось это увидеть. Но с другой стороны, оставалась возможность бежать, пусть сейчас чрезвычайно слабая. Если она останется, для нее все потеряно. С ним — она может выжить.
Но Глик его ненавидит и сделает все наперекор. Попроси он взять Авину, и можете быть уверены — ее оставят. Или, еще хуже, Глик, зная о привязанности к ней Улисса, может тут же забить ее на глазах Повелителя.
Но как же все-таки быть с Авиной? Нет, он не должен упускать даже тень надежды. Нельзя больше держать язык за зубами.
— Глик, — произнес он, — кажется, ты пользуешься здесь известным авторитетом, как представитель Вурутаны, кто бы он ни был. Как ты посмотришь на то, чтобы взять Авину с собой?
Глик усмехнулся и промолчал. Потом, когда они достигли конца туннеля, он проговорил:
— Ладно, посмотрим.
Он хотел помучить Улисса неизвестностью. Пусть. Улисс может и подождать. Все равно сделать он больше ничего не в силах.
Когда они вошли в пещеру, Глик приказал, чтобы Улисса поместили рядом с Авиной. Сделав это, он осклабился, и Улисс понял, какое тот получает удовольствие при мысли об их полной страданий и мук беседе. Как только он оказался рядом с ней, Улисс осторожно произнес: